14 февраля в московском клубе Aglomerat Затворник и Шестипалый собрали птенцов и научили их летать.
Затворник и Шестипалый – персонажи повести Виктора Пелевина, на которых невероятно похожи ребята из дуэта «4 позиции Бруно».
Сам себе улыбающийся, невозмутимый, как статуя Будды, Антон Клевцов и Александр Ситников, поющий, расправив одно крыло.
В своих композициях музыканты с самозабвенным восторгом погружаются в беспросветную гнусь жизни, соскребая с ее дна жемчужины образов, способных пробудить человечность в душах неоантропов. Достоевский now.
Сама музыка «Бруновских» «записок из подполья» штурмует сознание с тем же напором, что язык Достоевского, и, в итоге, выбивает дверь восприятия, как спецназовский таран «Штопор».
Как коллективу, в творчестве которого вместо алых роз и страны Оз педалируются темы разнообразных отклонений, гендера, мести, боли и разложения, как морального, так и физического, удалось собрать полный клуб в день всех влюбленных? Чтобы ответить на этот вопрос, стоит отправиться в путешествие по звуковым дорожкам исполненных на московском концерте композиций.
Первый шаг ‒ «Делай так»
Эта композиция могла бы стать гимном 14-го февраля. Процесс захвата воли и разума влюбленностью мечты: «Только слегка голова закружится, потом растворишься».
Маниакальные вокальные интонации и музыка, удивительно мягкая для электроники, – кажется, так звучит физический распад. В конце остаются только сильные доли костного каркаса. Несмотря на то, что текст озвучивается от лица «убийцы», слушатель на себе испытывает ощущения «жертвы». Привыкнуть к новой жизни, жизни мертвеца, оказывается на удивление просто.
«Я теперь всегда буду рядом, с тобой навсегда»/«Самая красивая мертвая пара», ‒ волны тихой радости действительно вечной любви захлестнули зал.
«Серые стены»
Песня нелюбимых, в которой кто-то слышит монолог «несчастной в личной жизни» женщины, кто-то историю иноземного существа, не способного адаптироваться к окружающему миру. У меня в голове возник образ, напоминающий героя Джеймса МакЭвоя из фильма «Грязь» (по роману Ирвина Уэлша «Дерьмо»). Избитый мужчина в одежде жены, которая его бросила, уже не плачет и глотает бесполезные таблетки. Только где-то в России, а не в Шотландии.
Каждый персонаж, которого фантазия впишет в эту песню, как и каждый человек, – существо, которое пытается выжить, таская за собой груз плохо замаскированных страхов и болей.
«На двоих»
Рэпер Хаски писал на своей странице «ВКонтакте», что все современные рэперы не более, чем глисты внутри Ситникова, и он, Хаски, в том числе.
Эти слова, позже удаленные, едва заметной пылью легли на корону песни Хаски «Крот», по мотивам которой был создан комикс (а сама композиция перевыпустилась в новой аранжировке). В сущности, «Крот» — вариация на тему песни «Поз» под названием «На двоих». (Это не отменяет того, что «Крот» — великолепная композиция).
Это нечто, названное рэпером «кротом», не имеет имени в тексте Ситникова. Оно, как маленькое солнце, наливается жизненным соком, подчиняя себе «хозяина», от которого остается одно название. Его организм погибает, будто уже от самого понимания необходимости неизбежного. А нечто с неистовством ребенка-лунатика ползет наружу.
«Внутренний крот» сбежал из того же зверинца, что мысленный волк. Итог выращивания такого питомца всегда один: «А я завис под потолком, так непривычно и легко».
Замираем – диалогия «Лунная мистерия» и «Лунная мистерия (с мамой за спиной)».
В подробности отношений «странного ребенка» с миром и матерью погружались только уральские поэты и поэты-песенники. (Напомню, «4 Позиции Бруно» — дуэт из Екатеринбурга. Это наблюдение не дает права говорить о какой-то традиции, но совпадение удивительное). У Ильи Кормильцева читаем: «Мир, как мать, которая не любит меня. Бог, как отец, которого я не знаю». У Бориса Рыжего находим отношение к матери, как к собственному ребенку, у Глеба Самойлова – дитя максимально «странное», нездешнее, еще и связанное с Луной (сюжет песни «Ползет»), как и в «Лунной мистерии». Как будто маленький герой «Ползет» перерос свой страх перед живой и родной ему Луной и принял его, как часть себя. «Долгие годы я делаю смерть», — закономерный и единый жизненный путь персонажей двух авторов, не связанных между собой.
Идём – «Маргинал»
Будто тысяча циркулей переминаются с ноги на ногу, – толпа раскачивается на танцполе. А «главный циркуль» на сцене качается на мягких лапах – Александр Ситников поет без ботинок.
И «младенец, не им зачатый» был «жив», а не мертв, как на альбоме.
И вопль: «Я ненавижу вас всем сердцем, но вы мне сами разрешили», — закончился распевом, сопроводившим публику в мир следующей песни.
«Маленький убийца»
Хотя композиция звучит агрессивно из-за отрывистой музыки и истеричных нот в вокале, образы музыкантов в совокупности создают ощущение приближения зверя: с вздыбленной шерстью, сияющими глазами. И широкой, доброй улыбкой.
Доброй до того, что становится очевидным: хозяин маленького убийцы умрет первым.
«Сказка на ночь»
И вот уже «нехорошо блестят глаза». Песня-зарисовка, как всегда, подробная, встраивается в концепцию концерта и продолжает сюжет предыдущей композиции.
Летим – «Предпоследний романс»
«Мистерия с полотенцем на глазах» – так называлось эссе Юлии Степ, редактора издания «Дистопия», о группе «4 позиции Бруно».
На прошедшем концерте Александр Ситников пел с закрытыми глазами: «Сколько раз от вас от всех я улетал, но вы обратно возвращали меня силою. Поверх глаз я полотенце намотал, шоб не видеть ваши лица некрасивые», — и сотни голодных и рук тянулись к нему.
Вот уж действительно «не знаешь, кем будешь съеден», как писала Юлия.
«Весна»
Внезапное открытие: особенно остро прочувствовать эту песню можно именно 14 февраля, когда толпы пар, не отвлекаясь от объятий, кричат: «Ты немножечко болен, ты слегка одинок», а ты только крепче прижимаешь к себе куртку, потому что места в гардеробе не хватило. «Ты завидуешь им, ты не любишь их смех».
И снова текст перекликается с песней вышеупомянутого младшего Самойлова, герой которого путает отца небесного и отца земного: «Отец мой плачет. Боже мой, не плачь. Боже, я боюсь». У Ситникова: «Слегка кусаю нательный крестик, ты снова рядом, мы снова вместе. Ты нежно гладишь мои стигматы. Я знаю, папа. Не плачь, не надо».
Плывем . Токсик-рейв: отравись и оторвись.
Кажется, Габриэль Гарсия Маркес успел побывать на концерте «4ПБ», потому что иначе объяснить такое описание звуков в его рассказе невозможно: «Они гулко отдавались в голове — глухие, болезненные. Казалось, череп у него заполняется сотами. Они вырастали, закручиваясь восходящими спиралями, и ударяли его изнутри, заставляя вибрировать верхушки позвонков в нервном, неустойчивом ритме, в каком вибрировало и все тело».
«Взаперти» — песня из последнего альбома «Веселые старты» (2019), нарратив напоминает «Птицу ЕМЪ», любимый Артемием Троицким ныне закрытый проект Александра Ситникова. Дикие пляски под монолог неадекватного мстителя незаметно для слушателей перетекли в следующую инструментальную композицию «На каникулах». Сэмпл с вопросом: «А у тебя когда-нибудь была баба без ноги?»
— звучит особенно живо на концерте, когда Антон и Александр склоняются над аппаратом, как хирурги над пациентом во время ампутации.
На большом экране, который обеспечивает световое шоу, рука играет с ножом-бабочкой на фоне ковра.
Продолжение плясок – музыкальные вариации на тему «До Князя за Лекарством». Какая-то древняя сила ощущались в каждом движении людей в зале. Едва ли возможно так двигаться сознательно.
«Ярмарка органов», адаптированная для концертного исполнения, началась с дружного хора:«Я не хочу!».
Не прыгал в такт, кажется, только Ситников.
«Топить котят» — одна из самых ожидаемых песен из нового альбома.
На месте юных пар, я бы насторожилась. Только что со сцены звучало:«Я орудие господа нашего»; на последнем альбоме еще одного сайд-проекта Александра Ситникова «Порез на собаке» есть не самая доброжелательная песня «Фрегат». Раз Ситников меняет концепцию ковчега, как его душе угодно, почему бы не предположить, что продажа парных билетов была организована вовсе не из маркетинговых или Ноевых соображений? Собрать по паре и… утопить, тоже выход.
Сейчас модно все, что угодно называть гимном (слоганом/манифестом) поколения. Кажется, нашелся идеальный вариант, который одобрят и представители определяемого возрастного сегмента и любители навешивать на этот сегмент ярлыки: «Вы наверное не зря родились, только (для чего) — пойди разберись».
Далее три подряд инструментальные композиции, среди которых «Подброшенный сандаль», под который даже гроб заскрипит в надежде снова стать деревом.
И последний номер – «Убей их», как сюжетный и музыкальный итог всему прозвучавшему.
Отпускать музыкантов, только что вскрывших все нарывы слушателей, не хотелось. Но они стремительно удалились, захватив с собой свой магический реализм. Но на экране все еще летал нож-бабочка, как знак того, теперь очередь публики брать ситуацию в свои руки. «4 позиции Бруно» два часа «думали мир за нас», как поется в одной из песен с их нового альбома, и отправились в тур думать дальше, оставив в Москве несколько сотен адептов.
Фотограф: Валерий Кирьянов
