«Агата Кристи. Черные сказки белой зимы» Дмитрия Карасюка – очередная музыкальная новинка от издательства «АСТ». Очередная, потому что её автор, историограф уральского рока, уже выпустил две книги о легендарных уральских группах – «Чайф» и «Наутилус Помпилиус».
К подобным произведениям всегда относятся с осторожностью, особенно если дело касается распавшихся коллективов. То ли у фанатов, которые воспринимали группу как единый живой организм, срабатывает установка «о мёртвых или хорошо, или никак», то ли просто не хватает смелости слушать о своих кумирах, когда не осталось голоса петь.
Произведение Карасюка вызвало широкий общественный резонанс еще до выхода, благодаря активной PR-кампании. Судите сами: в формально-юбилейный для группы год в разгар конфликта между братьями Самойловыми одно из крупнейших российских издательств анонсирует книгу, в которой читателя даже не ждет, а поджидает «вся правда».
Из интервью автора известно, что Глеб Самойлов дал свое согласие на использование любых материалов, связанных с ним, «благословил» писателя, но какое-либо участие в воссоздании событий отказался принимать. Вспоминать это ему неприятно, а читать неинтересно, – вот такую «свободу творчества» автору подарил младший из Самойловых.
Старший напротив воодушевился, высказал желание содействовать, даже лично подобрал свое фото для обложки, но, ознакомившись с конечным вариантом текста, пришел в ярость, потребовал убрать две трети материала, а после отказа это сделать,( т.к. вычитывание Вадима Самойлова затянулось и книга уже отправилась в печать), «проклял» Дмитрия Карасюка, о чем последний не без гордости заявляет.
Давайте вместе попробуем разобраться, что же такого в этой биографии?
Но прежде, мне хотелось бы обратиться к потенциальным читателям:
Эту книгу определенно стоит прочитать тем, кто хочет стать рок-звездой.
Вряд ли после прочтения вы вернетесь к этой мечте.
Для молодых фанатов это произведение станет вызовом: смогут ли они преодолеть разочарование в сказке, в которую так хотелось верить? Повлияет ли на восприятие творчества информация о том, в каких условиях оно создавалось?
Давние поклонники смогут узнать ранее неизвестные подробности жизни кумиров.
Особенно интересно будет читателям, которые сами планируют в будущем заняться журналистской или писательской деятельностью. Книга наглядно демонстрирует, какие приемы уместны в документальной прозе, а от каких лучше отказаться.
Самое главное в любой биографии – достоверность и насыщенность фактами. В этом отношении Дмитрий Карасюк, вне всяких сомнений, лучшая кандидатура: кому, как не историографу уральского рока, имеющему опыт работы в данном жанре, воссоздавать летопись легендарной уральской группы?!
Но, к сожалению, большинство фактов и новых обстоятельств уперлись в «Урал».
История ансамблей «Школы № 1 им. Максима Горького» города Асбеста изложена предельно подробно. Однако то же самое можно было читать в повести Петра Мая, первого барабанщика «Агаты Кристи», поэтому едва ли появилась какая-то новая информация. Всё так же румяный шестиклассник Вадик Самойлов из школьного коридора наблюдает за репетициями старших товарищей. Ключевое отличие повествования Карасюка от повествования Мая в том, что Карасюк отсекал мифологизацию персонажей там, где это было возможно.
И вот Вадик уже не в 4 года, подобно Моцарту, подобрал первую мелодию, а в 8 лет.
(То ли о Глебе просто ничего неизвестно, то ли он не так склонен к жизнетворчеству, но о нём никаких мифов не развенчивается, да и вообще практически не приводится).
Далее подробнейшее описание деятельности ВИА РТФ УПИ, уже окончательно лишенное характера изложения советского писателя для школьников среднего подросткового возраста Владислава Крапивина, которым Петр Май, кажется, заразил Дмитрия Карасюка.
Лёгкое недоумение вызывает тот факт, что младший брат Вадима Самойлова родился и затаился. О его детстве из интервью известно не так много: практически все время проводил один, пробовал писать песни, читал, слушал музыку, играл в ансамбле со старшеклассниками, любил кота, доводил учителя литературы до истерики, был организатором школьного выпускного… Но в книге нет даже большинства из этого. Думаю, основная причина в том, что Глеб Самойлов отказался от активного сотрудничества. Как сказали участники «Квартета И», Глеб задумался о смерти сразу после рождения. И, судя по количеству информации о его юности, преимущественно этими думами и занимался первые 17 лет жизни.
Чтобы не иронизировать на пустом месте, приведу пример «нераскрытия персонажа»: фестиваль в Казани, в котором в самом начале карьеры участвовала «Агата Кристи». Кто с кем приехал, как на месте встретили – ничего примечательного. При этом со слов самого Глеба известно, что на этом фестивале он познакомился со своей первой любовью – девушкой по имени Катя. Далее могло бы следовать небольшое описание отношений между молодыми людьми, которые очень напоминали авантюрный роман, но всё, что мы узнаем из книги: песня «Как на войне» родилась после «первого сексуального опыта» (стихотворение, из которого Глеб Самойлов сделал эту песню, действительно, посвящено Кате). Но такое фрагментарное изложение оставляет несколько ложное впечатление от ситуации. Спасает только приведенное интервью Самойлова, где он философски рассуждает о сложностях в отношениях влюбленных.
Возможно, более удачную структуру произведения можно было бы выстроить по аналогии с книгой Дмитрия Карасюка же, но о группе «Наутилус Помпилиус», где Илье Кормильцеву посвящена отдельная небольшая повесть, которую писал друг поэта Леонид Порохня.
В «Черных сказках белой зимы» мы имеем лишь предположения жены старшего брата о том, как складывалась жизнь младшего брата.
Во время чтения я недоумевала, почему Вадим Самойлов был так недоволен тем, что к книге приобщили его бывшую супругу. Но просветление настало. До начала отношений с ней Вадим был забавным румяным (бедные щеки Вадима, все на них делают акцент!) пареньком, пытающимся как-то реализоваться в самодеятельности, который оказывал ей знаки внимания, в то время как она была звездой УПИ.
После их бракосочетания наступил расцвет Вадима. При этом во всех делах группы, вплоть до увольнения участников, его жена принимала непосредственное участие. Даже комментарии по аранжировкам от нее можно услышать (правда, они расходятся с комментариями Андрея Котова, барабанщика группы, но опустим этот вопрос). Потом семья распадается, Вадим тут же забывает о своей дочери, но кажется, что повествование будет продолжаться, и из биографии группы книга превратиться в биографию сильной женщины.
А Татьяна Самойлова, действительно, сильная женщина. Даже сюжетные линии она уверенно и, будто шутя, гнула во всех направлениях.
Бывшая жена Глеба, тоже Татьяна, в создании книги участия не принимала, поэтому цитируются только отрывки её интервью.
По словам Татьяны, Глеб называл её киской и заботился о том, чтобы она не скучала, очевидно, это нашло отражение в песне Глеба, ставшей хитом «Агаты» «Тоска без конца»: «Ёлы-палы, киска, всё такая ерунда! Не печалься, киска, ёлы-палы, иди сюда!».
В остальном – нейтральное повествование о быте, местами очень трогательное.
Огромную часть книги занимают рассказы о гастролях, периодически напоминающие комментированный график. Как от этой жизни на колесах уставали артисты – страшно представить, потому что я устала даже об этом читать.
А о московском периоде развития группы после 2000-го года известно совсем мало.
Интервью Вадима о Владиславе Суркове, небольшой рассказ о работе братьев с Алексеем Балабановым, чуть более подробный рассказ о спектакле Глеба Самойлова и Александра Ф. Скляра на песни Вертинского, несколько строк о дружбе Глеба с актерами «Табакерки», несколько строк о музыке к спектаклям, примерно столько же о продюсерских проектах Вадима.
О дружбе Глеба Самойлова с Ильей Кормильцевым – пара предложений.
Встретились и подружились.
(Параллельно Вадим был недоволен связями Глеба с радикалами и газетой «Завтра»).
Илья умер.
Вадим обратился к Владиславу Суркову за материальной помощью, поэтому последние дни Илья провел в хорошей клинике, и с похоронами не возникло трудностей.
Больше ничего будто не известно.
Но какие-то подробности наркотического прошлого даны в красках: сколько человек сбил Вадим в нетрезвом виде на машине? (Никто не погиб).
Сколько денег Глеб потратил на лечение от алкоголизма?
Почему-то лозунги о «жестокой правде» обычно сводятся к грязи, но раз произведение документальное, надо с этим считаться.
Изначально Дмитрий Карасюк позиционировал себя в качестве летописца, фиксирующего все события, о которых удалось узнать, без каких-либо оценочных суждений.
Оценки, действительно, не высказываются. Но материал подобран таким образом, что совершенно непонятно, как эта группа стала знаменитой или даже легендарной. Один альбом «провальнее» другого.
Автор в своих интервью давал понять, что для него депрессивность практически синоним деградации (и вообще он фанат жизнерадостного «Чайфа»), видимо, поэтому каждое произведение группы освещалось односторонне.
Рецензии на альбомы были разные, но положительные приводятся только на «Второй фронт», «Опиум» и творчество РТФ.
Конечно, существуют отрицательные и действительно важные комментарии. Например, Илья Кормильцев, говоря о «Чудесах», взывал к Глебу, мол, взрослый мужчина, а продолжает свои сказки сипеть.
Пройдет совсем немного времени, и этот «сказочник» с Ильей станут самыми близкими друзьями. Но увы, именно эта оценка оказалась недостойна внимания.
Признаться честно, мне было бы интереснее читать более художественную версию происходившего, поэтому любым вкраплениям авторского поэтического мира я была рада.
Правда, недолго.
Например, после того, как Глеб в детстве упал в коровью лепешку, играя в «Штирлицев» с братом, «мотивы Германии 1930-1940-х в его творчестве откровенно плохо пахнут». Мне всё еще требуется расшифровка этого предложения.
«Музыка «Агаты» звучала аж до крови из-под ногтей пафосно». Видимо, творческие методы младшего Самойлова оставили кровавый отпечаток на психике писателя.
Эффект, созданный в ремиксе Глеба на собственную песню «Секрет» Дмитрий Карасюк назвал «педофильским»… Меня всегда искренне восхищали авторы, которые не боятся накладывать свои проекции на чужое творчество, следуя концепции Барта, но в конкретном случае я несколько опешила.
Что в книге принципиально нового?
Интервью первого продюсера группы Елены Чистовой, которой, кажется, стоило бы поставить памятник.
Интервью многочисленных менеджеров и спонсоров, на которые и делал акцент автор. Почему братья ничего не заработали, почему так плохо велись дела, как их воспринимали сами «бизнес-партнеры» (старший брат занимается менеджментом, младший брат занимается творчеством, а самый близкий к жизни и здравомыслящий участник группы – Андрей Котов).
Интервью Андрея Котова. Действительно, много новой и интересной информации.
Своевольный барабанщик рассказал о творческой «кухне» «Агаты Кристи».
ОСТОРОЖНО, СПОЙЛЕРЫ!
От записи песен Андрея отстранили, потому что он и братья Самойловы «не сошлись характерами», т.к. Котов позволял себе их критиковать.
Первая запись песни «Кошка» – дуэт Глеба и Насти Полевой, но эту версию в альбом не включили по неизвестным причинам.
Материал Глеба безоговорочно принимался, но он не терпел правок, поэтому за бортом каждого альбома оставались от 15 до 30 его песен.
Саша Козлов размагничивал записи, которые ему не нравились, Вадик назло терроризирующему брату выкручивал ручки эквалайзера…
А вопрос аранжировок практически не стоял, начиная с альбома «Ураган».
До этого, согласно Андрею Котову, если автор музыки не предлагал готового решения, то оно принимались коллективно. Редкими исключениями стали песни: «Абордаж» (Вадиму мы обязаны аранжировкой музыки Глеба), «Сказочная Тайга» (Глебу мы обязаны аранжировкой музыки Александра), «Нисхождение» (братья переделали аранжировку Александра практически до неузнаваемости) и «Черная Луна» (Глебу мы обязаны не только текстом, но и музыкой припева хита).
Интервью продюсеров и директоров группы также проливают свет на отношения братьев: соперничество, которое очень быстро переросло в банальную зависть, очень много некрасивых ситуаций, связанных с этим, но и проблески взаимной поддержки.
Счастливого завершения не вышло, потому что в конце произведения приводится цитата Вадима Самойлова о том, что он к Глебу не может испытывать никакой неприязни, потому что тот все же его брат.
После всего, что было пересказано в книге свидетелями событий, становится очевидно, что эти слова абсолютно ничего не значат.
Не будем завершать рецензию таким печальным аккордом.
В книге, действительно, достаточно много архивных фотографий, которые раньше нигде не публиковались (возможно, потому что Глеб почти на всех моргает).
