2-го декабря в московском клубе «Известия Hall» Глеб Самойлов и группа «The MATRIXX» выступили с программой «Темная сторона», состоящей из песен легендарной «Агаты Кристи», фронтменом которой Глеб являлся на протяжении всего ее существования.
2018-й год для «Агаты Кристи», распавшейся в 2010-м, — формально-юбилейный, со дня основания группы прошло 30 лет, и младший из братьев Самойловых решил отметить эту дату. В интервью «НСН» Глеб Самойлов так прокомментировал предстоящее мероприятие: «Термин Dark Zone давно понятен и известен. Происходит какое-то противопоставление. В короткий промежуток времени празднуется юбилей «Агаты Кристи» как Вадимом, так и, по просьбе трудящихся, мной. Поскольку я вечный Мальчиш-Плохиш, и было решено назвать мой концерт «Темная сторона». Он сказал своим концертом «А», я скажу «Б». Вадим – день, я – ночь. Белое – чёрное, мне досталась последняя роль».
Музыкант, соглашаясь на концерт с репертуаром «Агаты Кристи», как он сам заявил, «решил развлечься». Эта формулировка может показаться недобрым знаком: не слишком ли легкомысленный подход к самым мрачным и загадочным на русскоязычной сцене и по-прежнему любимым слушателями песням?
Однако в данной постановке задачи не подразумевается пафос, которым обычно пышут юбилейные концерты и всё с ними связанное, отсутствует придыхание и осторожность, свойственные работе с материалом распавшихся коллективов, следовательно, музыканты смогут позволить себе эксперименты и заранее снимают с себя ответственность за впечатления зрителей: один вечер полета, от которого можно умереть.
Название программы обусловлено не только искусственно созданным противопоставлением бывших фронтменов, но и вполне реальным подбором репертуара. В сет-лист вошли как хиты, так и не исполнявшиеся «Агатой Кристи» на концертах песни, а сам порядок композиций не был случайным, впрочем, этого следовало ожидать от автора концептуальных альбомов.
Обычно очередность песен на концерте зависит либо от хронологии их выпуска, либо от требуемой на сцене аппаратуры (блок акустики, блок электричества и т.д.). «Темная сторона» в свою очередь имела сюжет.
Интро – «Дракула-микс» песни «Секрет». Пустая сцена погружена в полумрак, из колонок звучит инфернальный вокал Глеба и его же душераздирающие крики: никаких сомнений в том, что слушатели оказались во сне у сумасшедшей сказки, не остается.
Фабулу концерта можно записать следующим образом: приглашение публики отправиться в путешествие, заглянуть «за» и сойти с ума; экскурсия по темной стороне: погружение в атмосферу и знакомство с второстепенными персонажами; предыстория: как герой стал властелином темной стороны; монолог главного героя – одинокого голодного волка. Затем в действие спектакля включаются зрители: публика соглашается на то, чтобы захлебнуться, победить страх и посмеяться над своим влечением к темному миру. Монолог героя, который теперь не отделяет себя от слушателей: «А нам вчера казалось музыки так мало, а вот не стало – задавила тишина!». И вместе с публикой он отдается полету, смертельно высокому, позволяет бить себя во имя любви и находит в этом счастье, но после напоминает заигравшимся зрителям, что перед ними все же опасный персонаж, в своем безумии способный уничтожить все живое. Согласие героя на покой и апофеоз – исповедально-обличительный монолог. Видимо, на высший разум производящий столь сильное впечатление, что герою позволяется остаться со слушателями еще на какое-то время. Переживший все это, он уже иронично воспринимает себя прежнего, и как бы обращается к проведению: он увидел космос – к чему ему теперь стены? Но ради гостей герой устраивает праздник: хиты, веселье, пляски, заканчивающиеся песней Глеба уже в составе «The MATRIXX»: «Никто не выжил, никто не умер». И финал, подводящий итог и этому концерту, и будто существованию группы «Агата Кристи»: «Порвали мечту».
А теперь разберем каждую сцену этого спектакля в деталях.
Первая песня – «Ты и я». Хит из альбома 1994-го года «Опиум», приглашение в путешествие по темным водам на белом пароходе. Появившийся на сцене Глеб сосредоточил на себе внимание зала. Зрители смотрели на музыканта так, что взгляды, прикованные к нему, звенели цепями, если прислушаться. Публика замечали каждое его движение, реагировала на каждую ужимку и не скрывала своего удовольствия.
Казалось бы, как в этом хрупком человеке содержится такая колдовская сила, управляющая толпой. Его голос заполнил клуб, как паралитический газ: легкий, лишенный примеси надрыва, он будто заменил воздух. Слушатели тут же забыла и о гигантской очереди в клуб, которую только что выстояли в метель и мороз, и о том, что в гардеробе не всем хватило места, потому что билетов продали даже больше, чем вмешает зал, и кому-то пришлось стоять в зимней куртке. Вопросы «садиться в белый пароход или нет?», «сходить с ума всем вместе или нет?» теперь показались глупыми. Все дали свое согласие с первым же аккордом.
Музыканты же загадочно улыбались, и даже какая-то своеобразная забота читалась в их лицах: «Не дышите так жадно, не сможете надышаться перед тем, что вам предстоит, дорогие зрители».
Следующая сцена «Ein Zwei Drei Walz».
Пары, кружащиеся на палубе белого парохода отсылают нас к «Господину из Сан-Франциско» И.А. Бунина: бесконечный танец поддельных влюбленных, проживающих на пароходе поддельную жизнь, а в трюме в это же время лежит еще вчера поддельно живой, а теперь по-настоящему мертвый человек.
Песня выполняла в концепции концерта, с одной стороны, роль декорации, с другой, – задавала уровень сумасшествия. Она была заявлена в пресс-релизе и заставила слушателей переживать о исполнении. Неслучайно в «Агате Кристи» ее играли на концертах всего дважды: как для музыкантов, так и для вокалиста эта композиция очень сложна. К тому же, студийную версию куплетов исполнял Вадим Самойлов, а Глеб пел только припевы собственного произведения.
Разделение репертуара в «Агате Кристи» осуществлялось по принципу имиджа, так как абсолютное большинство песен написал Глеб, и делить композиции по авторству означало бы конец карьеры вокалиста «Агаты Кристи» для Вадима.
Как правило, Вадим отвечал за «здоровую лирику», а Глеб за «больную психику». «Ein Zwei Drei Walz» – песня именно безумная, то есть «Глебовская», но исполнял ее старший брат, поэтому я считала, что Глебу не под силу с ней справиться ввиду особенностей голоса: для него это слишком высокая тональность. Тенор-Вадим едва ли мог ее осилить, переводя некоторые сложные моменты с груди на хриплый горловой вокал или высокий носовой звук. А баритон-Глеб уж точно не сможет.
Его исполнение повергло зал в шок. Глеб Самойлов выводил каждую ноту, при этом не лишал голос того отчаяния, которое звучало в альбоме. Даже Снейк за барабанной установкой улыбался счастливо и удовлетворенно, он ведь уже знал, что так будет. А публика все еще не могла поверить ушам. В замысловатом припеве, атональный мотив которого в свое время Глебу, видимо, насвистел ветер, звучание голоса, похожее на натягивание струны с сорванным колком, достигло апогея. Новый жест Глеба – отставленная, как у оперных певцов, рука придавал исполнению особую драматичность.
«Мы танцуем смерть, последний вальс – он трудный самый», –- звучало будто из-под земли. Потерянный лирический герой запел голосом Дьявола, во власти которого находилась его душа. И в последние секунды существования, уже не отдающий себе отчета в происходящем, он кричал: «Смерть танцует нас!».
Пение разными голосами, то напуганная, то устрашающая интонация, поза, маска заворожили зал. Очевидно, что это собственное прочтение не являлось демонстрацией способностей или превосходства над первоначальной версией (превосходства ли – решайте сами), оно должно было послужить какой-то высшей цели. И послужило. Меня настиг опыт визионера: на словах «Auf wiedersehen, ein zwei drei мама» перед глазами встал образ Бориса, персонажа Алексея Баталова в момент смерти в фильме «Летят журавли». Не смотря на то, что звук немецкой речи на генетическом уровне вызывает у русского человека однозначные неприятные ассоциации, в этом «мама» было столько чистоты и боли от несправедливости бытия, что возникший образ не вызывал диссонанса. Уже немузыкальные, немилосердные к связкам, жуткие крики припева нагнали кровавые тучи в небо, отраженное в глазах погибшего солдата.
Следующая песня никогда не исполнялась на концертах «Агаты Кристи».
«Но еще больней из своей крови делать облака на краю земли…
И летят над ней стаи облаков – добрых королей голубая кровь».
«Они летят» завершила часть концерта-спектакля, направленную на создание атмосферы. На темной стороне много неясного, там так легко заблудиться без помощи местного жителя, и Глеб окончательно впустил публику в мир, в котором из интереса наблюдают за добрыми королями, отдающими свою голубую кровь. На этой песне особая ответственность легла на плечи гитариста Валерия Аркадина. Он играл предельно сосредоточенно, как бы сознавая, что сам он в этой вселенной был гостем, а теперь стал одним из жителей. Сложная до невозможности композиция звучала, как студийная запись. Возникло сожаление от того, что она оказалась так тяжела для восприятия, что слушатели конца 90-хи даже не пытались ее воспринимать.
Затем зазвучала неизвестная музыка. Внутриутробный звук становился все четче, будто поднимался к электрическим звездам с каменного дна колодца. Слушатели недоуменно переглядывались: ведь это что-то совершенно «агатовское», характерное для Глеба, но незнакомое.
«Задумывая черные дела
На небе ухмыляется Луна».
Еще не до конца осознавшая происходящее публика взорвалась аплодисментами. Та самая «Черная Луна», как бы закрепленная за Вадимом, который ее исполнял (текст и музыка припевов Глеба, музыка куплетов и вокал Вадима), и которую Глеб обещал спеть в отместку за то, что брат против воли Глеба поет очень личное для него, написанное еще в детстве, «Серое небо». И теперь вступление и куплеты «Черной Луны» сопровождает другая мелодия, уже без моральной поддержки Кайли Миноуг.
Гораздо медленнее, чем в оригинале Луна взошла над темной стороной. Этот ремикс Глеба превратился в другую полноценную композицию, без второго куплета с чуть урезанным первым и с новыми чарующими бриджами. Эту песню можно было бы отнести к части «атмосферы», если бы не исполнение припева.
Глеб пел сквозь зубы, что можно было понять только как реверанс старшему брату. Зрителю открылся бэкграунд темной стороны в ее обращении к формально светлой.
Для описания интонации этого звучания идеально подходит фрагмент из «Литовского дивертисмента» Бродского:
«Безумье дня по мозжечку стекло
в затылок, где образовало лужу.
Чуть шевельнись — и ощутит нутро,
как некто в ледяную эту жижу
обмакивает острое перо
и медленно выводит «ненавижу».
Но голос выводил:
«Я же своей рукою
Сердце твое прикрою,
Можешь лететь и не бояться больше ничего».
И в этом слышалась издевка над собой же, потому что в каждом жесте: от не сжимающегося кулака и нервных плеч до зажмуренных глаз, ощущалось, что все-таки прикроет, несмотря на «каменное дно», о которое очень больно ушибся. (Интересно, что и у Бродского, при помощи которого я описываю интонацию, в конце стихотворения наступает катарсис).
Второй припев звучал уже не так откровенно, чтобы можно было привязать к нему плоды своего воображения, в «каменное дно» почти прокралось кривляние ради кривляния, если бы не одно но: последнее слово песни, изуродованное голосом, завершилось приемом Джима Моррисона: внезапным понижением тона, переходом в другую октаву. После этой победы эстетики в изложении предыстории на сцену вышел Андрей Котов – барабанщик золотого состава «Агаты Кристи», проработавший с Глебом 18 лет.
Андрей явно очень скучал по ревущей публике, всегда жизнерадостный и улыбчивый, он сиял ярче прожекторов на сцене.
Улыбка, не сходившая с лица барабанщика, придавала монологу героя темной стороны еще большую инфернальность.
Оборотень, жалобно рассказывающий о тяготах своей жизни, и помощник каждым ударом как бы подтверждающий его слова. «Вервольф», замаскированная под детскую сказку страшная песня, сопровождалась жестикуляцией, по которой так скучали фанаты. Часто гитара или сэмлер не позволяют Глебу реализовывать актерскую составляющую, но со свободными руками он мог перевоплощаться.
При этом движения его почти не бывали иллюстративны, а именно дополняли созданный образ. В последний раз эта песня исполнялась почти 20 лет назад, за это время Глеб успел очень измениться, но голос его, то есть оборотня, кажется, законсервирован. (Или не имеет отношения к связкам?)
После монолога героя, позволившего познакомиться с ним так близко, что можно было изучить его пасть, началась адская дискотека. Публика ревела под «Садо-мазо», потому что плясать не было физической возможности. Все собравшиеся были «типа садо-мазо», да и сам герой только что демонстрировал свое лицо невинной жертвы и темные желания палача.
Единый со слушателями Глеб после искрометной рвущей зал песни сменил регистр.
Для оторвавшихся под любимую и незаслуженно обделенную вниманием песню и для самого музыканта, поиронизировавшего над своей любовью к темной стороне, «Беса мэ» звучало как откровение. Эта композиция исполнялась совместно с клавишницей и бас-гитаристкой «The MATRIXX» Станиславой Матвеевой. Она сыграла роль садо-мазо дамы, прекрасно владеющей инструментом и голосом, перед которой выступает мальчик, не мыслящий себя вне музыки, однако понимающий, что его неизбежно сломают. Эта песня вошла в альбом «Агаты Кристи» «Коварство и любовь» в исполнении Вадима Самойлова. А первый барабанщик «Агаты» Петр Май рассказывал, как еще школьник Глеб показал эту песню старшим товарищам: пел басом, аккомпанируя себе на пианино. Концертное исполнение оказалось не таким маргинальным. Но сравнивать возможно только с альбомной версией: Вадим пел один, что добавляло какой-то шарм. Глеб решил отдать строчки «сегодня, мальчик, ты со мною станешь старым» девушке, то есть от маргинальности отказался. Вадим пел выше, но его верхние ноты слегка отдавали ансамблем студотряда. В вокале Глеба и Станиславы ощущалось больше испанцев, однако надо отметить, что оба исполнения объективно хороши.
Последней совместной песней с Андреем Котовым стала «Навеселе».
«Андрюха, мы, наконец, сыграли эту песню!» — это счастливый Глеб кричал уходящему Андрею. «Навеселе» действительно никогда не исполнялась живьем. Все присутствующие — пьяные от счастья дети, видели спектакль впервые и отнеслись к этой сцене с подлинным вниманием. Они не пришли заранее готовыми к восторгу, они могли бы не оценить, не принять репертуар (если ждали хиты) или исполнение. Но и находящиеся на сцене, и находящиеся в зале растворялись в каждом звуке, готовые умереть даже не от воображаемой высоты, а от желания взлететь.
В следующей песне познавший счастье полета предлагал разорвать его на части, и, кажется, публика была на это способна. «Вольно» прозвучало очень светло. Если и был соблазн сделать песню с текстом «плетка твоя над кроватью висит» более порочной, то его справедливо отвергли, поэтому «бей меня, бей, если хочешь любви» наполнилось практически христианской жертвенностью.
Экватор концерта – переломная композиция «Снайпер». Темную сторону вывернули с жертвенной изнанки, и спокойный и светло-печальный Глеб превратился в обезумевшего снайпера. Контраст был даже более резкий, чем между куплетами оборотня в «Вервольфе». Бешеное напряжение, передающееся только голосом и раскачиванием стойки, перешло в следующую композицию «Пуля». Герой спектакля словно дошел до края темной стороны и позволил пулям тех, кто сопровождал его в этом путешествии улететь в облака, в то время как его пуля уже успокоилась.
Обе эти песни группа уже исполняла с оркестром. Удивительно, что отсутствие оркестра, добавлявшего мастштабности звуку, никак не сказалось на силе воздействия на публику.
«Билеты проданы» — песня, звучавшая только на концертах прощального тура «Агаты Кристи» «Эпилог», оказалась неожиданностью для слушателей. Идеально вписавшаяся в концепцию, она одновременно выбивалась, потому что заменить имя Глеба словосочетанием «герой спектакля» уже не представлялось возможным. Сценический монолог перешел в личную исповедь, в манифест конкретного человека. Обычно исполнение такой силы вызывает неловкость: поет даже не голый, а бескожий. Но к краю бездны темной стороны подъехало такси, и отвезло нас всех подальше от этого края.
Под лирическую и при этом танцевальную «В такси» публика позволила себя накричаться, как, впрочем, и под следующую за ней песню «В интересах революции».
Последнюю на своих концертах исполняет Вадим Самойлов, обязательно сопровождая ее язвительными комментариями в адрес оппозиционных политических и культурных деятелей. При этом, по словам Вадима же, Глеб более политизирован. Если политизированность заключается в возможности принять вызов беспощадного мира и ответить ему еще большей беспощадностью, то в определенные периоды Глебу это свойственно. Его исполнение «В интересах революции» второго декабря идеально иллюстрировало цитату из книги Мишеля Ульбека «Возможность острова»: «В придачу я тогда был революционером и твёрдо верил в революционное значение своей работы /…/ я был убежден, что едва люди увидят мою работу, как их отношение к миру сразу изменится /…/ Естественно, ничего подобного не произошло». Но несмотря на горькую иронию, успокоенность и смену интереса, Глеб станцевал во время вступления, как в далеком 2004-м, когда вышла эта песня.
Продолжила тему борьбы и отношения к ней композиция «Последнее желание», как бы утверждая тем самым, что революция, в действительности, дело одиночки и должна быть направлена в первую очередь на сознание.
Предсказуемые «Ковер-вертолет» и «Опиум» радовали публику, как в первый раз. Настолько эти песни органичны с Глебом, что как бы уже являются им самим, как руки и ноги.
«Грязь», продолжавшая бомбардировку хитами, исполнялась совместно с гостем Гошей Куценко. Гоша разрядил обстановку, а до этого миссия снятия напряжения лежала на охотничьем маноке Глеба, на котором последний периодически что-то исполнял. Гоша обмазался грязью и радостно мазал ей всех желающих зрителей, музыканты от этой процедуры отказались (но Глебу все равно досталось).
Внезапно на концерте в честь юбилея «Агаты Кристи» прозвучала песня «The MATRIXX» «Никто не выжил», как бы подводя итог этому путешествию на темную сторону.
В качестве личного итога прозвучала песня «Порвали мечту».
Та самая, с которой началась «Матрица». Новая страница книги Глеба Самойлова.
Концерт длился час двадцать минут, что вызвало недовольство некоторых зрителей, которые, видимо, привыкли к почасовой оплате. Но в эти восемьдесят минут музыканты вложили столько эмоций: не было ни одной песни для того, чтобы слушатели могли перевести дыхание, так что неудовлетворение отчасти закономерно: в конце фейерверка у каждого проносится мысль: «Почему так мало?».
Впрочем, для тех, кому оказалось мало, группа выступит с программно «Темная сторона» в том же составе (с двумя барабанщиками) в Санкт-Петербурге 13-го декабря.
Текст: Софья Кравцова
