25 марта. 20:30. Прохладный пятничный вечер в столице приводил молодых людей и личностей постарше в «16 тонн». В концертном зале было так много лиц, что стены «16-и тонн» едва сумели вместить примерно такой же объем слушателей. Но народу все прибывало и прибывало с одной целью: посмотреть и послушать возвращение уже прославленной литовской певицы Алины Орловой после двухмесячного перерыва.
Выступление молодой, 27-летней девушки, одинаково изумительно исполняющей окрыляющие песни на русском, английском и литовском языках, оказалось сольным и на удивление большим. Оно продлилось почти полтора часа и содержало более 20 песен с самых разных альбомов певицы, не считая нескольких каверов.
Одним из решающих факторов, определивших волнистые покачивания завороженной публики, стал выход Алины на сцену один на один со зрителем и слушателем. Арсенал девушки был весьма скромным – податливое фортепьяно, звенящий, с нотами истерии голос и характерная манера исполнения. Многие присутствующие также отмечали состриженные, некогда всем полюбившиеся длинные кудри Алины, отсутствие которых ничуть не сказалось на таланте певицы.
Впрочем, появление «мальчика» с предательски знакомой и живой мимикой на сцене вызвало неоднозначную реакцию и овации. Это чувствовала и сама Алина, во многом олицетворявшая собой застенчивость и робость. По ее словам, она уже «давно не пела» и «успела растерять голос», а каждую «удачную» песню отмечала заслугой зала. Превозмогая усталость (вероятно, после переезда) и забывчивость, певица как бы «вспоминала» следующие песни и поддерживала со слушателями живое и даже шутливое общение. В свою очередь публика призывала Алину спеть прозвучавшие хиты прошлых лет: Lovesong, «Уж Вы Голуби», «На Луне» (прим. песня исполняется на литовском языке) и др.
Один британский критик сумел самым точным образом определить жанровую составляющую песен Алины: «бодряще мрачный балтийский фолк-поп» с оттенками инди или альтерантивного фолка. В самом деле, слушатели шли согреваться не менее хмурой весной в душе певицы, не уступающей по холоду природному феномену. Безусловно, в России и за ее пределами существует немало «раскрученных» девочек с нежным английским и учителем по клавишным. Но такой искренний и крайне женственный и на словах и по внешнему восприятию мрак найти сложно. К счастью, отчаяние выбирает путь меланхолии, а не тотальной безысходности, представляя нам не унылого пианиста, а погибающую изнутри красавицу. Подобную картину очень больно смотреть и слушать в самом приятном и лучшем смысле слова: переживать вновь и вновь песни многолетней и не очень давности – это требует таланта и искренности.
Поразительным кажется и то, что возрастающий ажиотаж вокруг проблемы языковых барьеров в случае с Орловой дважды затухает. Не секрет, что творчество певицы полюбилось половине Европы, но как английские, так и в особенности литовские тексты песен на удивление хорошо принимаются русскоговорящей публикой.
Возникает ощущение разговора с маленьким, но очень приятным, красивым и сообразительным ребенком. Вынужденное наблюдать семейную поножовщину, хрупкое чадо понимающе оглядывает окружение и мерно вздыхает, грустно усмехается и тихонько плачет. Чем тяжелее давление со стороны, тем более слышен плач, перетекающий в вой, сопровождаемый цепляющим аккомпанементом, то нагнетающим, то успокаивающим течение песни.
В своих композициях Алина часто обращается к теме снов, представляя их как полеты. Если представить каждую песню как сон, то можно вообразить целый видеоряд романтических, зачастую болезненных снов, вернее, осколков сновидений. Эстетика страдания вознаграждает слушателя как в процессе сопереживания, так и после окончания концерта. Если в первом случае слушатель испытывает тягучее, но удерживающее недомогание, то во втором он волен успокаиваться и отдыхать, прислушиваясь к отзвукам литовской трагедии до самого следующего выступления Алины.
Фотограф: Дарья Кулакова
