Герой этого интервью – Владимир Елистратов – автор песен и вокалист в собственном проекте «Голова Муэссы» и «внештатный участник» группы Глеба Самойлова The MATRIXX, молодой музыкант, опыта которого хватило бы на двоих.
Мы разговаривали с Владимиром в аудитории МГУ им. Ломоносова после его выступления для студентов. Раз в три недели по пятницам в университете проходят вечера музыки «Вечерняя гитара». Студенты могут расширить зону комфорта, выступив самостоятельно, найти друзей по интересам, послушать выступления коллег и приглашенных музыкантов, с которыми можно свободно пообщаться. Гостя выбирают сами студенты.
Если вы давно разуверились в том, что «молодая шпана» придет и спасет рок-н-ролл, и вся надежда на проверенные временем коллективы, то для вас есть хорошие новости: Владимир помогал, например, панкам «НАИВ» обрести прежнее величие. Его труба звучит в альбоме Make Naïve Great Again 2018-го года. При этом стиль, в котором творит Владимир в своей группе, далек от панка и тяготеет к спейс-року и готик-року, хотя ограничивать «Голову Муэссы» определениями рано: пока вышло два полноформатных альбома.
Или вы не интересуетесь молодыми представителями «темных» жанров, справедливо считая, что интересное делает тот же, кто делал и 25 лет назад (в «Агате Кристи»)? Тогда вам стоит обратить внимание на человека, который периодически появляется за левым плечом Глеба Самойлова то с микрофоном – бэк-вокал и перформансы, то с трубой. Владимир давно сотрудничает с The MATRIXX: постоянно участвует в концертах, записывается на студии (для альбома «Здравствуй») и, в целом, светловолосый мужчина с трубой (подсказка — образ ассоциируется с «Откровением» Иоанна Богослова) идеально вписывается в коллектив, но Владимиру комфортно оставаться «внештатным участником», который помогает создавать качественное шоу.
темп перебора нарастает, тональность повышается, и мелодия уходит в другое измерение, зрители перешептываются:
– Это из нового альбома Muse, по-моему.
– Разве? Я еще не всё послушал.
– Да-да, только здесь гитара, понятно, другая аранжировка… Владимир, простите, а что за песня сейчас прозвучала? Чья?
– Моя песня, просто на английском языке.
Очевидно, что аудитория с недоверием относится к происходящему в российской музыке. «Афиша.daily» не успевает знакомить слушателей с фрэшменами в то время, как рок загнан в андеграунд, но не потому что не продается, а потому что не покупают.
ORW: Здравствуйте, Владимир, как вам публика?
Владимир: Хорошо, они, наверное, не ожидали такого поворота. ( студенты привыкли к более камерным выступлениям — прим. ORW) Но хорошо приняли, ВОСприняли и даже задавали вопросы.
ORW: На самом деле, возникшие вопросы – показательный момент, потому что обычно «Вечерняя гитара» напоминает местечковое мероприятие, где все свои: попели, попили чай, порадовались и разошлись. Пожалуй, в последний раз во время выступления непосредственно в корпусе публика бурно реагировала на Фёдора Чистякова из группы «Ноль» в 92-м году.
Владимир: Ничего себе…
ORW: Определенно успех! Вы в последнее время выступаете с акустической программой в гордом одиночестве либо при поддержке еще одного гитариста.
Владимир: Бывает с гитаристом, бывает и с кахоншиком.
ORW: Я вынуждена процитировать персонажа из запрещенного на ОРТ клипа хорошо известной Вам группы (имеется ввиду «Агата Кристи», клип «Моряк»), Владимир, а «где голова?»
Владимир: (смеется) Мне остается процитировать ответ Ростислава из «Квартета И»: «А оно те надо?» Но раз надо ответить… а меня мало? Если речь идет о том, что с коллективом в плане выпуска песен, то эта работа, в любом случае, идет. Песни пишутся, записываются, но в каком это виде ждать, я не знаю. В данный момент мне интереснее в виде акустики и стихов донести свои мысли. Это в большей степени отражает мое сегодняшнее состояние.
ORW: То есть Вам одному даже комфортнее выступать?
Владимир: Да. Одному, в принципе, всегда комфортнее выступать.
ORW: Почему же? Глеб Самойлов, например, в 2016-м году в программе Дианы Арбениной «Последний герой» говорил, что он идет выступать на творческий вечер, как на Голгофу.
Владимир: Понимаете, с Глеба больше спрос. На Голгофу, как известно, поднимались и те, кого туда вели и те, кто распинал. Меня пока не ведут, не распинают (смеется).
ORW: Как интересно метафора развернулась. Поясню, почему такой вопрос возник. Я познакомилась с творчеством группы «Голова Муэссы» в 2016-м году непосредственно на концерте. На тот момент бросалось в глаза несоответствие то ли амбиций, то ли уровня артистизма солиста и других музыкантов. Отсюда вопрос, как начиналась «Голова Муэссы»? Это была группа друзей или Вы занимались подбором музыкантов для реализации своих идей?
Владимир: Нет, это не была группа друзей, это были музыканты, чьи профессиональные навыки на тот момент отвечали моим требованиям.
ORW: Последний альбом «Коробка с ядами» записывался уже без участия музыкантов того состава?
Владимир: Частично. У «Головы Муэссы» очень текучий состав, потому что требования мои растут. На «Коробке с ядами» был тот же басист, он вообще с самого основания группы, его вы видели в 16-м году, гитарист тот же, а барабанщик был сессионный, Роман Баранюк, он сейчас барабанщик у Вадима Самойлова… и работал в «Агате Кристи»
ORW: Да, записывался для альбома «Эпилог».
Владимир: Он очень хороший музыкант, друг Кости Бекрева (экс-клавишник и бас-гитарист The MATRIXX и «Агаты Кристи», сейчас клавишник в коллективе Григория Лепса — прим. ORW), как и Костя, из Калининграда.
ORW: Во время работы над альбомом в студии как распределяются обязанности? Насколько демонстрационные записи, которые Вы делаете, оказываются близки к студийному результату?
Владимир: Я приношу демонстрационки, в которых максимально прописано всё: черновой вокал с эффектами, черновые гитары. Черновые – значит не на этой студии сыгранные. Качественные, а не кикс на киксе («кикс» — термин, перешедший в музыку из бильярда, означает промах — прим. ORW) полноценные партии. Бас, вся электронщина, которую я делаю. Только бэк-вокала нет, но я никогда его заранее не пишу, а делаю уже на студии в зависимости от ощущений на данный момент.
ORW: То есть, грубо говоря, демонстрационная версия от студийной отличается только качеством записи и наличием/отсутствием бэк-вокала?
Владимир: Грубо говоря, да. Я не люблю приходить в студию и делать песни там. Я считаю, что это расточительно по времени. Поэтому приношу уже все готовое и музыканты записывают то, что я уже сделал.
ORW: Мне близка такая организация коллектива, при которой ярко выражен руководитель (автор). Легкая тирания (шут.). Как бы ни была прекрасна свобода творчества для музыкантов в рамках одного коллектива, я в нее не очень верю, в любом случае, выдвинется лидер.
Владимир: Случай, когда есть один лидер, который делает всё, это уже гениальность. Например, Мэттью Беллами из Muse, который полностью прописывает все сам от и до, я считаю, что он гений. Потому что писать такую музыку, самому оформлять ее так, ощущать течение времени и задавать тренды может только гений, этому невозможно научиться, это только свыше дается. Но чаще, как показывают примеры Depeche Mode, Queen, Led Zeppelin, работает коллектив.
ORW: Однако Вы пока справлялись…
Владимир: Да… но я не умаляю заслуг других музыкантов. Были случаи, когда мы вместе думали над аранжировкой, были случаи, когда мне говорили: «Здесь что-то не то, а что я не знаю», – я предлагал пять вариантов, как это может быть, а коллега выступал критиком со стороны. Именно критик со стороны всегда нужен. Второй человек подсказывает, это нормально, потому что автор же не может расстаться сам с тем, что у него только что родилось, это же все прекрасно и все ЕГО. Присутствие критика – идеальное соавторство. А если автор-«тиран», то музыканты нужны для того, чтобы раскрашивать его идеи. Например, Брайан Мэй в Queen. Нельзя не узнать его гитару. Вот «диктаторам» нужны такие музыканты, которые в своем характере раскрасили бы песни, иначе все получится очень однообразно, по крайней мере, в рамках одного альбома.
ORW: По поводу иерархической организации коллективов: кто Вы в «The MATRIXX»? Со стороны нельзя сказать однозначно. «Первый канал», «Вечерний Ургант» – Владимир Елистратов на бэк-вокале. Концерт The MATRIXX – Владимир Елистратов играет на трубе. Фестиваль «Чернозём» – Владимир Елистратов активно участвует в саунд-чеке, во время выступления меняет гитары Валерию Аркадину и, фактически, выполняет обязанности гитарного техника. Вы внештатный участник группы? Участник? Техник?
Владимир: О, внештатный участник. Хорошее название, мне нравится. Я внештатный участник.
ORW: При этом записывающий трубу на альбомах, играющий на концертах.
Владимир: И пишущий определенные вещи (смеется).
ORW: Даже так?
Владимир: Для симфонического оркестра я писал оркестровки к песням The MATRIXX. Просто потому что в силу своего образования я мог это сделать, и Глебу удобно со мной. Я уже столько с ним работал и на гастролях, и в альбомах, что сразу понимаю, как он хочет, к тому же, я играл в симфоническом оркестре, так что ему над оркестровками сейчас не надо думать, он над электронной музыкой думает.
ORW: Положение внештатного участника не уязвляет самолюбие?
Владимир: Нет. Я помогаю группе сделать хорошее шоу. Мне не тяжело помогать, мне не сложно вынести человеку гитару, на которой он должен играть. И я понимаю, что для зрителей мне нужно выйти и сыграть на трубе, выйти и спеть бэки. Меня никогда никто не принуждал. Я сам сказал: «Если что, у меня труба!» Глеб ответил: «О, давай! Вот здесь это будет хорошо».
ORW: Собственному творчеству это не мешает? Даже как физическая нагрузка.
Владимир: Нет такой нагрузки, которую человек не потянет, есть просто человек, который не готов к ней. Если ты не готов к нагрузке, сделай так, чтобы ты был к ней готов.
ORW: Героический стоицизм… Вас неоднократно спрашивали о группах, которые на Вас повлияли. А Вы чувствуете, что можете повлиять на более именитых коллег, с которыми работаете? («НАИВ», The MATRIXX). Потому что команда техников в этих коллективах (одна и та же) – эрудированные, продвинутые, по крайней мере, такое впечатление производят, молодые люди. Возможна ли ситуация, когда вы услышали какого-то современного исполнителя и поделились своим открытием со «старшими» музыкантами?
Владимир: Да, мы делимся с музыкантами, также, как музыканты делятся с нами. Происходит обмен музыкой. В «Telegram» мы постоянно друг другу скидываем новые альбомы, то есть я высылаю часто, а мне высылают периодически. То ли потому что вообще следить не успевают, то ли просто заняты тем, что мое слушают (шут.).
ORW: Как Вы считаете, «взрослым», состоявшимся музыкантам стоит прислушиваться к молодёжи (молодым коллегам/молодой аудитории)?
Владимир: Разумеется, нужно прислушиваться, а как иначе? Бесконечно играть «Чайф»? Но это же… отвратительно.
ORW: Однако есть своя достаточно большая аудитория, которой нравится.
Владимир: Эта «своя аудитория» очень конечна. Раз людей устраивает играть одно и то же… Я предпочитаю или не работать с музыкантами, которые никак не развиваются, или абстрагироваться от них. Потому что мне неинтересно, когда человек не растет, и это не только музыки касается. Человек должен расти, музыкант должен расти. Музыка должна мутировать, меняться, отсекать от себя что-то старое. В какой-то момент от нее может не остаться того, что было в начале, будет уже совсем другая музыка. И это прекрасно.
ORW: Эволюция.
Владимир: Да. Просто эволюция вообще предсказуемый процесс, а в музыке – вряд ли.
ORW: Возможно заработать музыкой молодому профессионалу в России? Если он не из «Ионотеки»?
Владимир: Я не отношусь к музыкантам, которые смогли заработать.
ORW: Может быть, ситуация изменится, если будет развиваться в ближайшее время институт продюсирования.
Владимир: Всё возможно, но до сих пор в России не было института продюсировния в мировом понимании. Были или дяденьки с деньгами, которые оплачивали ротации, или Макс Фадеев, который написал большое количество хороших песен.
ORW: Сейчас у Макса Фадеева свой лейбл.
Владимир: Лейблы – очередной способ заработать побольше денег. В России лейблы и продюсеры работают не так, как по всему, да и вся музыкальная индустрия. Единственное общее у российской музыкальной индустрии с мировой – альбомы не приносят дохода. Деньги зарабатываются концертами и продажей мерча.
ORW: К слову о продвижении. В российской рок-музыке существует тенденция молодым музыкантам (всех музыкантов до 40 лет я называю молодыми)…
Владимир: Это приятно! (смеется)
ORW: …записываться совместно с именитыми группами схожего направления, чтобы расширить свою аудиторию за счет аудитории более известных коллег. Не буду далеко ходить за примерами: Asper X записали свою песню с Вадимом Самойловым, «Стимфония» записали с Глебом Самойловым его песню…
Владимир: А «Голова Муэссы» записала с Глебом Самойловым «Параллельные линии», это Вы мне хотите сказать?
ORW: Я хочу спросить, из этих ли соображений (расширения аудитории) Вы привлекли Глеба Самойлова? И ремарка: аранжировка этой песни идеальна, это не комплимент, а факт, произведение сложилось, отсюда вопрос: гость для создания атмосферы, или из-за имени, или..?
Владимир: Спасибо. Нет, Глеб там совершенно не из-за имени. Он там для меня… Я выбирал текст, сочинял музыку, а Глеб в этой песне для меня… человек, через которого я смог дотронуться до Ильи Кормильцева.
ORW: Проводник?
Владимир: Именно. Благодаря этому я смог сделать песню такой, какой я хотел, по энергетике, по посылу. Потому что я очень люблю и уважаю творчество Ильи Кормильцева и сделать песню на стихи великого русского… даже не поэта, а великого русского творческого деятеля на дистанции не правильно было бы. Поэтому еще на стадии демо, где только мой вокал был прописан, я показал Глебу, спросил, сможет ли он, он мне сразу же ответил: «Да». Я понял, что все получится, все делаю верно. Записывать что-то в отрыве от автора… неправильно. И в этой ситуации Глеб был очень нужен. Он позже отправил это вдове Ильи (прим. Алесе Маньковской), она сказала, что, наверное, Илья хотел бы, чтобы песня звучала именно так.
ORW: Вы планировали, что эта песня войдет в сборник «Иллюминатор» (2017-го года)?
Владимир: Да.
ORW: Как Вы думаете, почему она не вошла в него?
Владимир: Я не думаю об этом. Я хотел отдать ее на «Иллюминатор», потому что эта песня – моя дань памяти.
ORW: А я об этом думаю. И складывается ощущение, что очень нужные и очень хорошие песни либо вообще не вошли, либо были включены в последний момент, в то время как артисты «Нашего Радио», постоянно находящиеся в ротации последние 15 лет, – все там, и присутствие некоторых даже вызвало негодование у поклонников Ильи Кормильцева.
Владимир: Кстати, была замечательная девочка, которая сделал песню «Ноль». Очень хорошая гармония-мелодия, такая трип-хоповая аранжировка при этом, забыл, к сожалению, как ее зовут, но очень здорово было сделано. И кто-то (Another Man — прим. ORW) еще сделал песню «Ноль», по-моему, хуже… суть в том, что эта девочка (Саша Фрид — прим. ORW) тоже не вошла.
ORW: Оценивало это «Наше Радио»?
Владимир: Да, оценивало все это «Наше Радио»… и мне нестрашно сейчас пересказать слова, которые были сказаны музыкантам на конференции «Нашего Радио». Слова Игоря Седова, он программный директор «Наше 2.0». Там был Владимир Кальян, который задавал вопросы, в январе 18-го это было, по-моему. И Игорь Седов сказал, что «мы прекрасно понимаем, что аудитория нашей радиостанции конечна», на что Кальян заметил, что когда-нибудь «Наше Радио» превратится в «Ретро-радио» и Седов согласился, мол, да, в этом, в общем-то, политика радиостанции. Больше у меня лично вопросов нет. Даже люди, которые работают в эфирах, говорят, что не хватает молодых, но не могут же они сами что-то поставить. Вот и слушают то, что слушали в юности, в детстве.
ORW: Говоря об аудитории «Нашего Радио» мы представляем себе публику фестиваля «Нашествие». Среднего возраста люди, которые приезжают отдохнуть, поностальгировать, как будто ничего плохого
Владимир: Вообще, если говорить о фестивалях… я знаю один замечательный фестиваль Alfa Future People. А замечательный он потому, что организаторы стремятся сделать его максимально хорошо, а не заработать на посетителях побольше денег. А когда основная цель – деньги, никто не думает о том, хорошо получается или нет. Поэтому у нас нет радиостанции, нацеленной на молодежь, ведь надо будет развивать ее, чтобы она приносила прибыль. Вообще, радио не слушают только у нас. В Америке уже 70 лет радио – основной канал для продвижения молодых исполнителей.
ORW: Вы верите в то, что рок-музыка в России воскреснет?
Владимир: Да, если говорить именно о «рок-музыке в России», а не русском роке.
ORW: А что вообще такое для Вас «русский рок»?
Владимир: Полубардовская песня, привязанная к определенному времени. Не так много в русской рок-музыке групп, которые стоило бы слушать, которые не вторичны. Вторичные песни могут быть не плохи, просто..
ORW: Просто появление их обусловлено культурной изоляцией.
Владимир: Да. Вообще из русскоязычных альбомов до 2000-го года, то есть еще под влиянием наследия Советского Союза, я считаю, обязательно нужно слушать «Ураган» «Агаты Кристи». Можно послушать и сравнить с тем, что выпустил Юрий Юлианович в 97-м году. А еще лучше сравнить «Опиум» и «Черный пес Петербург».
ORW: Я не думаю, что уместно сравнивать хотя бы потому, что автору «Опиума» было на момент выпуска 24 года, а автору «Черного пса Петербурга» – 36 лет (Глеб Самойлов 1970-го года рождения, Юрий Шевчук 1957-го).
Владимир: Хорошо, возьмите «Пикник» тогда. В 88-м году человек играет на гитаре, а с ним три синтезатора, чтобы были разные звуки. Не так много людей были готовы двигать музыку вперед. Кстати о движении, еще группа Tequilajazzz. Тут не могу не процитировать Вадима Самойлова, который говорил в каком-то интервью много лет назад, что если бы русская музыка пошла по тому пути развития, по которому ее вела группа Tequilajazzz, нам бы сейчас не было за русскую музыку стыдно. Я согласен с этой мыслью. Если бы в свое время больше внимания уделялось этой группе, сейчас был бы совершено иной результат.
ORW: Вы сегодня уже упоминали «электронщину», которая используется в аранжировках песен «Головы Муэссы». Предлагаю перейти от гитарной музыки к электронной. Если проводить параллель между деятельностью композитора и писателя, мне кажется, у электронного музыканта выше риск оказаться графоманом. Как этого избежать?
Владимир: Дело в том, чтобы у человека был здоровый врожденный перфекционизм, чтобы он понимал, что является расходным материалом, а что достойно того, чтобы его принести людям. Приведу пример, который я очень люблю. У «Кукрыниксов» на альбоме «Шаман» есть песня «Звезда» – их радийный хит, а есть еще песня «Падающая звезда». Текст очень сильно пересекается. Когда я слушал альбом, мне это показалось странным. Можно сказать, что автор так задумал, а можно сказать, что автор награфоманил. «Падающая звезда» – черновик, из которого сделали «Звезду», но мелодия другая, поэтому выпустили две. У автора должны быть силы расстаться. Из черновиков можно потом дергать, но человечество совершенно точно не должно видеть, что там происходит в процессе создания. Потому что там в основном бред. А что нормально – войдет в альбом, в песню. Поэтому, создавая электронную музыку, как и любую другую, не надо все подряд отдавать людям. Во-первых, это может быть недостаточно хорошо, хотя творцу всегда кажется, что все хорошо. Во-вторых, потому что люди могут этого не понять. Творец что-то делает в какой-то период, его что-то сподвигло, и шанс, что у кого-то будет такое же настроение, зажжется та же искра, что сподвигла на создание, объективно ничтожно мал. И творца просто могут признать юродивым. Чтобы этого не произошло, надо уметь ждать. Написал – пусть оно полежит. Спустя какое-то время послушаешь, подделаешь и, если это нормально, отдашь людям. Это обезопасит всех (смеется)
ORW: Какие альбомы из вышедших в этом году произвели самое сильное впечатление?
Владимир: Дельфин «442». Неограненно-честный альбом. Без заигрывания с публикой, без оглядок, то, что называется «я художник, я так вижу». Релиз Muse. Вторая половина альбома, потому что она для слушателей, а не для радио. A Perfect Circle альбом Eat The Elephant!. Prodigy. Вот пример музыкантов, которые в той же музыке находят новое, которые цепляют.
ORW: Когда ждать ваш альбом?
Владимир: В обозримом будущем. Работа идет, делаю что-то новое и рано или поздно все будет.
Беседовала Софья Кравцова
Фотограф: Арина Гришина
