Не оставайся бездейственным: именно такой вывод напрашивается после общения с группой Jack Action. Упорная и длительная работа, но на выходе — совершенно новые грани творчества, джетлаг и усталость с одной стороны, а с другой — постоянные фестивальные сезоны, легендарные концертные коллаборации и вера в то, что ты делаешь. Сегодня мы общаемся с фронтменом группы Jack Action Григорием Юсуфовым и выясняем нужен ли нам отечественный Three days grace, почему рэп сегодня в топе и многое другое…
РОКВОЛНА: Добрый день! В этом году группу Jack Action накрыл плотный гастрольный график. Какие личные правила — свои собственные или же работающие для всей группы — вы определили во время таких длительных забегов?
Григорий: Жестких правил у нас нет. Не пить, не прелюбодействовать, вы это имеете в виду? (Смеется). Безусловно, у нас есть распорядок. Группа приезжает в тот или иной город, и ребята хотят ознакомиться с местными достопримечательностями, если есть время. Где-то с четырех-пяти часов начинается подготовка к концерту. На самом деле, то, что зрители видят перед началом выступления, это уже финальная стадия. Перед шоу — обязательно саундчек. Нет, тайминг безусловно есть. Наши внутренние правила — не пить перед концертом, даже если очень хочется…
РОКВОЛНА: А во время концерта?
Григорий: И во время тоже. После концерта — пожалуйста. Но когда у группы такой плотный график, скажу честно, иногда нет желания даже кружку пива выпить.
РОКВОЛНА: А как вы справляетесь с такими побочными явлениями туров как джетлаг, недосыпание и все остальное?
Григорий: Это неизбежно. Недосыпание есть, времени на отдых всегда мало, потому что много переездов и ранних вылетов. Если у команды плотный гастрольный тур, то по поводу недосыпов ей жаловаться, к сожалению, не стоит.
РОКВОЛНА: Можно ли к этому привыкнуть или же тяжело каждый раз?
Григорий: Да, к этому можно привыкнуть, но все до поры до времени. После пятнадцатого-двадцатого концерта тебя накрывает.
РОКВОЛНА: Что же помогает в таких ситуациях? Как-то вы рассказывали про азиатский бальзам «Звездочка», которая предотвращает волнение…)
Григорий: Да это прикол был (смеется). Вы имеете в виду, тайскую мазь «Тигр»? На самом деле, спасают теплые взаимоотношения и желание что-то делать. Я думаю, что если бы всего этого не было, то никакая «Звездочка» бы не помогала.
РОКВОЛНА: Играет ли роль та энергетика, которую вы получаете во время концертов?
Григорий: Конечно! Если выступление прошло удачно, и мы получили энергетический заряд, то все находятся на эмоциях. Это ощущается как наркотик, адреналин, который дает тебе силы. На следующий день ты просыпаешься в другом городе, вспоминаешь тот концерт, и тебе хочется, чтобы сегодняшний был точно не хуже. Есть заряд бодрости, который остается ни один, ни два дня — он может держаться очень долго. Когда у нас был концерт в Астане, мы напитались энергией так, что до сих пор разрядиться не можем! (Смеется) А это было полтора месяца назад.
РОКВОЛНА: Несколько дней назад вы приняли участие в ТВ-программе «100 к одному». Как все прошло? Какие самые необычные вопросы прозвучали?
Григорий: Честно говоря, я даже немножко растерялся. Я не блещу сверхинтеллектом, однако сами правила программы построены таким образом, что там и не нужно было интеллектуалом, что-то додумывать. Просто предположи, какие могут быть ответы у прохожих, которых останавливают на улице. Например, на вопрос «С чем вы пьете кофе?» двадцать человек ответило, что пьют его с яблочным соком. Это реалии! А я начал что-то угадывать и, может быть, даже провалил первую половину игры! Как капитан, беру за это ответственность! (Смеется). Вопросы были самые неожиданные. Например, какая песня с упоминанием рода войск считается наиболее непопулярной? Выяснилось, что самой популярной среди непопулярных является «Песня про Щорса». Шел отряд по городу, шел издалека… Кстати, мы показали хороший результат, набрали 240 очков. Но победили не мы, а ребята из группы Рекорд Оркестр. Они даже выиграли суперигру и получили денежный приз. Как я понял, это достаточно редкое событие в программе, потому что нам рассказывали, что полтора-два года эту суперигру никто не выигрывал. Поэтому здесь вся фишка в смекалистости и сноровке.
РОКВОЛНА: Вы часто упоминали о том, что рок-музыка в нашей стране весьма своеобразна. В чем главные отличительные особенности рока в России по версии Jack Action?
Григорий: По версии Jack Action в России рок только начинается. У нас большое количество хороших рок-групп, которые, к сожалению, не могут найти широкого слушателя. Я говорю о роке, который понятен широкому кругу слушателей — европейскому и западному рынку. То, что называется роком сейчас — некий адаптированный стиль музыки с прицелом на российский рынок. На самом деле, нет такого понятия как русский рок или венгерский рок. Есть либо рок, либо поп, либо r’n’b, либо рэп. Кстати, одна из наших московских групп меня очень удивила, она называется Lucifer In The Sky With Diamonds. Ребята играют очень крутую британскую музыку.
РОКВОЛНА: Как вы считаете, когда рок в России превратится из гусеницы в бабочку?
Григорий: А не стало ли поздно? Во всем мире понятие рока уже постепенно сходит на «нет». Как и всех остальных жанров. Музыка становится безграничной. Рождается фьюжн, инди… Расцвет рок-музыки все-таки приходится на конец XX века. Это было этапами — 70-е, 80-е… 90-е, когда была Nirvana. А в это время наши продюсеры решили, что гранж нам совсем не нужен, а лучше пусть будет симбиоз адаптированного рока для России. Это смесь шансона и бардовской песни, «приправленные» барабанами. Вот и получился русский рок. И теперь у нас нет групп со звучанием той же Nirvana, Metallica, Linkin Park.
РОКВОЛНА: Как вам кажется, влияет ли на это рост популярности рэпа в России?
Григорий: Я считаю, что рэп-артисты просто молодцы. Они прошли гораздо дальше, чем рок-музыканты в 90-е и добились своего. Они четко движутся в концепции мирового музыкального рынка. Тот рок, который в России зарождался в 90-е, имел в своем арсенале хорошие группы. Но право голоса им не дали, а поставили в приоритет упомянутые мной команды. Рэп-артисты, например, Многоточие, начинали бомбить в то же время, и никому не были нужны. Но в итоге достигли крутых результатов. Поэтому я с большим уважением отношусь к Басте, Ноизу, Оксимирону, Скриптониту — они большие молодцы. Именно они смогли приблизиться к реальности музыкального рынка гораздо сильнее, чем рок-музыканты.
РОКВОЛНА: Название группы Jack Action расшифровывается как некая тусовка музыкантов после фестиваля, где все общаются, делятся друг с другом какими-то фишками и секретами. А вы сами дружите с другими музыкантами или предпочитаете держаться обособленно?
Григорий: Безусловно, мы общаемся с определенными музыкантами из тех или иных групп. Общение в нашем кругу неизбежно, и это очень хорошо. Ну, говорить вам, что мы плотно общаемся, к примеру, с группой Сплин или с какой-либо еще… Я бы не стал. Не вижу в этом смысла для себя. Здорово взаимодействовать с музыкантами. А общаться с артистами, чтобы решаться на какие-то порывы… Честно говоря, меня русский рок сильно не вдохновляет. Дело в том, что российские рок артисты практически всегда впитывают музыкальную энергию с Запада и адаптируют ее. Я знаю коллективы, которые на полном серьезе слушают новый альбом The Killers или Muse, делают песню с подобными звуковыми фишками, убирают или добавляют свои эффекты, и от Muse в итоге ничего не остается. Получается группа…Esum, но все исходники прекрасно слышны.
РОКВОЛНА: А был ли у вас соблазн взять что-то у других групп?
Григорий: Конечно!
РОКВОЛНА: И брали?
Григорий: Да. (Смеется). Не верьте тем, кто говорит, что придумал все самостоятельно. Так делают все, потому что есть музыкальные тренды: кто-то задает тон, а все остальные стремятся не отставать. Совершенно нормальная история.
РОКВОЛНА: Русские артисты вас не впечатляют, а что насчет зарубежных коллег?
Григорий: Здесь получается некий замкнутый круг: они нас вдохновляют, но мы не можем конвертировать такую музыку на российский рынок. Судя по всему, она тут никому не нужна, имеет лишь ограниченный круг слушателей. И превращается в андерграунд. К примеру, есть группа Three Days Grace. Люди мыслят так: «Зачем нужен русский Three Days Grace, когда есть западный, и я могу на него сходить?» Это бессмысленно, и ты приходишь к выводу, что в любом случае нужно адаптироваться под условия нынешнего рынка, в том месте, где ты живешь.
РОКВОЛНА: В начале нулевых в карьере Jack Action был почти десятилетний перерыв. Как он повлиял на вас, на мировоззрение коллектива? Jack Action тогда и сейчас — это два разных коллектива?
Григорий: Абсолютно разных. Не могу назвать этот период творческим перерывом — группа в тот момент так или иначе действовала. Да, не было активной концертной деятельности, мы не попадали в поле зрения журналистов. Мы потеряли идейного вдохновителя группы, одного из наших близких друзей — Александра Минакова. Это событие тяжело подействовало на всех. Но потом мы начали записывать новый альбом: у нас сохранились кое-какие зарисовки, созданные с ним. Что-то старое мы переделали на свежий лад, но также добавили и много нового. После того, как запись была готова, я отвез «На месте преступления» (альбом Jack Action 2012 года — прим. ORW) на кладбище: я знал, что он очень хотел его услышать. Мы не могли не воплотить те вещи, которые делали с ним. Это было бы просто нечестно. И альбом полностью посвящен нашему клавишнику.
РОКВОЛНА: Недавно в вашей группе «в Контакте» вы провели опрос, чтобы выявить одну любимую песню Jack Action. Лидировала «Короткое замыкание». Вы планируете написать что-то в подобном стиле? И удивил ли вас выбор поклонников или же он был вполне логичен?
Григорий: Знаете, если бы мы хотели сделать что-то похожее, то это бы уже давно случилось. Мы понимаем, что эта песня — наша некая визитная карточка, это не было открытием. И я думаю, что любая другая команда, наоборот, двинулась бы по такому пути и стала писать клоны на свое же творчество. Очень простой путь. «Короткое замыкание» вышло в 2010 году и, как видите, мы не повторяемся и не собираемся этого делать. Пусть она будет одна, сама по себе.
РОКВОЛНА: Многим вы стали известны после того, как поддержали такие легендарные группы как Papa Roach, Metallica, Muse, Limp Bizkit — список по-настоящему длинный. Однажды вы упомянули о том, что концертная составляющая разных групп сильно отличается друг от друга. Расскажите, что было самым впечатляющим, поразительным или смешным из того, что вы видели?
Григорий: Самый крупный продакшн, который я видел в своей жизни, был у группы Linkin Park. Сложно представить то количество людей, которое обеспечивает шоу. И более безупречной работы я не встречал вообще нигде. Как на сцене, так и за сценой — слаженность, невероятный профессионализм технического персонала. Все полностью компьютеризовано, люди ходят с микрофонами, в масках или шлемах. Чувствуется, что здесь царит 3D, 5D, 10D реальность. Представьте себе: все, что происходит на сцене, транслируется на бэкстейдж через огромные мониторы, такие же, которые направлены в зал. За всеми перемещениями артистов внимательно следит технический персонал, который постоянно подсказывает группе какие-то неправильные или неудачные ракурсы. Сумасшедшее обеспечение безопасности по всему Олимпийскому. Как я понял, они не очень доверяют охране в городах, поэтому дополнительно возят своих. Все это меня удивило.
РОКВОЛНА: Вы лично общались с Честером Беннингтоном. После его смерти много материалов было посвящено его депрессивному состоянию, в частности, он называл 2015 год (тогда состоялся последний концерт Linkin Park в Москве) самым ужасным в своей в жизни. Уловили ли вы что-то?
Григорий: У нас было короткое общение. Нет, он был очень свежим, бодрым и приятным, благожелательным. Я думаю, что он как артист, умел хорошо прятать свои истинные эмоции. Я помню, что он выбежал к нам за сцену, когда их выступление еще не закончилось. Был бис и трехминутная пауза. И в этот момент он нас увидел и решил снова поговорить! Знаете, не каждый артист до тех пор пока шоу не подойдет к финалу, даст себе волю делать что-то еще. Зал аплодирует, кричит, жаждет еще, а он в это время общается с нами, потому что мы выступали на одной площадке, и ему это небезразлично. Я увидел невероятную теплоту, исходящую от человека. Ни тени опустошения. И совершенно ненормально, что сейчас его персону активно впутывают в какие-то грязные истории, выкладывают провокационные фотографии…
РОКВОЛНА: В вашем паблике «в Контакте» есть такая фраза-девиз: бэкстейдж — это круто, но самое интересное происходит на сцене. А что же самое крутое случается на бэкстейдже? Например, как проходило ваше недавнее общение с Фредом Дерстом?
Григорий: Опять же, это была очень мимолетная встреча. Он похвалил нас за выступление, что для нас крайне значимо. Сказал, что мы провели хорошую работу перед его шоу. Сделали небольшую фотосессию. Было видно, что все очень устали. Поверьте, им было не до общения. Помимо нас, там были еще поклонники из Астаны, которые хотели сфотографироваться, потрогать, спросить: «Как у тебя дела, дорогой Фред?» Но ему было явно не до этого. Потому что… Лететь из Лос-Анджелеса в Астану — это практически как на Луну слетать. А про бэкстейдж… Обычно это подготовка. Когда группа уже взрослая, каких-то безумных случаев там нет. Никто не бегает голым. Когда нам было по двадцать, мы поливали друг друг из душа, напивались, было смешно. Была движуха. А сейчас, когда ты в группе, которой нужно играть большой концерт, относишься к этому очень тактично и серьезно. Например, наши ребята перед концертом разминаются. Я знаю, что многие группы заказывают себе репетиционную базу прямо за сценой, например, Metallica и Linkin Park. Это отдельная комната, в которой они за час перед концертом прогоняют весь сетлист, разогревают пальцы и горло. Жаль, что у нас пока что такой возможности нет, ведь мы еще небольшая группа. Если нам повезет, и мы расширимся, то обязательно сделаем такую за сценами Олимпийского, Wembley и Альберт-холла (Смеется).
РОКВОЛНА: Концерт в Астане на Expo-2017. Видела фотографии — впечатлилась. Скажите, этот концерт действительно сильно отличался от всех остальных? Сама была на концерте Thirty Seconds to Mars там же месяцем ранее, энергетика просто невероятная.
Григорий: Изначально мы должны были играть именно перед Thirty Seconds To Mars. Нам позвонили из Астаны и сообщили, что их менеджмент хочет, чтобы мы выступили у них на разогреве. При условии, что это та группа, которая никогда не берет команду для поддержки. Но так как они связались с нами за два дня, мы просто технически не смогли вылететь, не нашли двенадцать билетов на всех нас. Причем попадались варианты как лететь через Хельсинки, через Варшаву… Странно, что не через Чикаго! (Смеется). Когда мы разогревали Limp Bizkit, был невероятный фидбэк от публики — это самое главное для артиста. Когда ты нашел определенную точку, когда все сошлось, и все слились в одном порыве. Сцена и зал становятся единой массой. Такое не всегда получается даже у больших групп. И когда ты приходишь в эту пиковую, кульминационную точку, происходит просто великое действо.
РОКВОЛНА: А потом был стейдждайвинг…
Григорий: Да, я чувствовал руки, людей, которые хотели что-то пощупать… (Смеется). На самом деле, все было тепло и искренне. Меня хотели унести в сторону секторов, но я попросил вернуть меня обратно! И они это сделали очень дружно. Эта публика… Неискушенная. У них мало местных групп, почти нет концертов западных артистов. Поэтому они честные, очень открытые. Потом нам писали комментарии в группе, мне кажется, были готовы прокатить нас по всему Казахстану. Очень теплый прием — мы благодарны им.
РОКВОЛНА:Сейчас вы записываете новый альбом, но почти ничего об этом не говорите. Почему?
Григорий: Потому что мы только начали работать над ним, как раз сегодня я еду в студию. Направление нового материала будет немного отличаться от того, что делал Jack Action раньше. Мы хотим использовать очень много электроники. Мы взаимодействуем с разными продюсерами — не теми, которые делали Atmosphera и Supernova. Там есть и наши, и американцы — каждый занимается своей частью продакшна. Я думаю, что в ближайшее время мы запишем сингл и… покажем его всем! До конца года это случится. У группы сейчас происходит переломный момент. Мы хотим поменяться и двигаться в сторону… Идти в ногу со временем. Уйти от стереотипов, которые сложились вокруг группы. Которые были на Atmosphera и Supernova. Может быть, для кого-то это будет… удивлением.
РОКВОЛНА: Нет ли у вас ощущения, что группой манипулируют музыкальные тренды?
Григорий: Наша индивидуальность останется в любом случае. У команды, безусловно, есть свой почерк. Я могу сказать, что даже большие коллективы, например, Linkin Park, стремятся идти в ногу со временем.
РОКВОЛНА: Может быть, сами Linkin Park создают это время?
Григорий: Нет, этим занимаются молодые группы, совершенно новые. У Linkin Park, Red Hot Chili Peppers есть стержень, который они создали еще в 90-е. Но сейчас они пытаются обрасти современными гармоническими ходами, штучками, электронными фишками. Просто послушайте новый материал Fall out boy.
РОКВОЛНА: Однажды вы сказали: «Если хочешь стать звездой, то ты ею обязательно будешь». Как вы считаете, в музыке желание прославиться должно быть первоочередным?
Григорий: Желание? Во всем должно быть желание. Если нет желания, то вообще ничего не будет. Желание стать звездой и делать хорошую музыку должны быть в гармонии. Одного желания недостаточно, но без него точно ничего не будет. Ты должен что-то делать, но при этом — с горящими глазами. Даже если ты совершаешь ошибки, создаешь сегодня что-то некачественное. Но если у тебя есть желание, ты будешь развиваться и двигаться.
РОКВОЛНА: Как это происходило у вас?
Григорий: У меня… было желание. (Смеется). В юности я просто с ума сходил по музыке. Когда мне было десять-одиннадцать лет, я закрывался в комнате, включал музыку на полную. Как это показывают в американских фильмах: закрывал двери, выключал свет, брал в руки швабру и изображал гитаристов, барабанщиков… Я мог это делать часами. Потом заходили родители и думали, что я не здоров. Мама с папой говорили: «Может, ты уроками займешься?» А сейчас я слышу от них: «Молодец, что пошел по этому пути!»
Текст: Евгения Грибкова
Фото: Мария Смоляр
