ORW: Как и во сколько начинается ваше обычное утро?
Каждый день в семь часов утра, потому что у меня дети, которых нужно собрать, одеть, накормить и отвезти в школу.
«ЕСЛИ Я ДЕЛАЮ ПОДАРКИ, ТО ОНИ ВСЕ НЕОБЫЧНЫЕ»
ORW: Чем отличается утро в День рождения от обычного? Начинают поздравлять уже с утра?
Поздравлять начинают с вечера, потому что у всех время разное: у меня много друзей, которые живут в разных странах. Очень приятно, что поздравляют, я по возможности стараюсь всем ответить. Отличается ничем, просто больше ответственности, потому что или концерт, или поездки какие-то, или уже на гастролях.
ORW: Какой День рождения был самым незабываемым?
Они у меня последние лет 10-15 проходят в поездах или самолётах, как правило, что, в общем-то, не так плохо. Но они для меня все незабываемы, всё зависит от того, где я нахожусь. Самое замечательное, когда дети что-то готовят, это же от чистого сердца. А вообще самый незабываемый День рождения – это когда есть возможность быть в этот день в семье.
ORW: Вам больше нравится дарить или получать подарки?
Дарить лучше, приятнее.
ORW: Какой самый необычный подарок вы получали?
Наверное, самый памятный и необычный – тульский ОМОН подарил шлем с моей фотографией. У меня есть куча часов: я собираю коллекцию, есть совершенно разные. Часы настенные, но они сделаны немного по-другому и в единственном экземпляре.
ORW: А сами Вы делали какие-нибудь необычные подарки?
Я сейчас не вспомню. Но если я делаю подарки, то они все необычные.
ORW: Без чего невозможен День рождения?
Мне кажется – без семьи. Если есть возможность, то лучше всего проводить День рождения в семье. Где-нибудь на даче. С выключенным телефоном, соответственно.
ORW: В детстве на День рождения ждали чуда, как на Новый год?
Всегда! У меня отец был артистом цирка, и он придумывал такие штуки – он ставил театр, это были кукольные представления. На мой День рождения собирался весь двор, все дети, которые жили со мной в одном дворе, ждали этот день, чтобы посмотреть, что дядя Слава покажет. Это было очень здорово. Сейчас такого нет.
ORW: Расскажите о предстоящем концерте. Чего ждать фанатам? Какие будут сюрпризы, кроме гостей?
Сюрпризом будет, если они все приедут, потому что это такой период времени, когда все разъезжаются по гастролям. А вообще если я что-то сейчас расскажу, то это уже не будет сюрпризом.
ORW: У вас сейчас заявлен большой список гостей. Вы с ними репетируете?
Мы уже не раз встречались. А репетирует тот, кто играть не умеет (смеётся). Мы просто выходим на сцену, и всё. Нормальный, натуральный джем-сейшен. К тому же мы так играли уже, получается очень здорово. Но мы оговариваем приблизительно, какие композиции будут исполняться.
«СВОБОДА ТВОРЧЕСТВА ТЕРЯЕТСЯ. НА НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ»
ORW: Если бы Вы родились годах в 90-х, стали бы рок-музыкантом?
Конечно, бы стал. Я думаю, что это неотвратимое. Хотя может быть, это случилось потому, что очень много запретов существовало: нельзя было играть рок, о слове metal и речи быть не могло.
ORW: У Вас нет такого ощущения, что зачастую за яркими образами текстов песен, за достаточно лёгким восприятием, люди не видят смысла?
Песня – всегда единое целое, текст и музыка, и если текст хороший, а музыка не очень, то в целом не воспримется так, как надо. Есть много людей, которые на тексты просто не обращают внимания, опять же это зависит от жанра. Если это поп, то текст не обязательно должен быть замысловатым, можно написать всё, что угодно, но это мы так представляем нашу попсу, а есть попса дорогая. Джордж Майкл – попса, Элтон Джон – тоже попса, но качественная. Пусть даже там текст не очень, но слова положены на музыку так, что можно обалдеть вообще.
ORW: В одном интервью вы говорили, что на Западе музыканты подчиняются продюсерам, теряется свобода творчества. В нашей стране с этим гораздо легче?
-У нас легче, потому что всем наплевать (смеется). У нас есть продюсеры, которые понимают, что они делают, а есть те, которые думают, что они продюсеры: они не врубаются ни в жанр, ни в музыкальный поток. В Америке это человек, который продаёт музыкальный материал и точно знает, что ему надо, его называют «money-man». Получается, что человек с деньгами решает всё. Конечно, музыканты приходят на студию, играют песни, записывают их. Потом эти песни режутся пополам, и делается из них «полуфабрикат». Очень много американцев записывают материал и уходят домой. Причем самое интересное, что если какие-то гитарные партии прописаны не так, вызывается другой человек, играет эти партии, а после выхода альбома сидит гитарист и думает: «Я этого не играл». Главное – выпустить продукцию. Дело музыканта – играть.
ORW: Получается, что продюсер может сделать музыканта очень известным, но музыкант теряет свободу творчества.
Абсолютно точно.
ORW: А что дороже?
Дороже сначала стать известным, а потом делать свободу творчества. Так удобнее, проще. Вы правильно сказали, что свобода творчества теряется. На некоторое время. А потом, когда человек становится известным, он может позволить себе все, что угодно. Хотя и на концерте можно играть, что угодно, самое главное, чтобы альбом вышел. Взять Deep Purple. У них некоторые композиции звучат совсем не так, как на альбоме и это здорово.
«ТИШИНА МНЕ ПОМОГАЕТ ЖИТЬ, ПОТОМУ ЧТО ЕЁ ПРИДУМАЛИ БОГИ»
ORW: В одном интервью вы рассказывали, что фанаты вам часто говорят, что ваши песни помогают им жить. А какие это песни?
Такие песни, как «Береза», «Право дано» — я ее придумал для того, чтобы начать с чего-то альбом, но мелодия и слова вместе сработали, и получилось здорово. Я не говорю, что с утра до вечера она крутится по радио, она пока не крутится.
ORW: У нас мало хорошей музыки крутится по радио…
Это относительно, понимаете. Для нас, это может быть нехорошая музыка, а для кого-то это самая хорошая. Есть радиостанции, которые я включаю, и мне становится плохо, меня тошнит, я останавливаюсь, иду на воздух. А для какого-то это самые лучшие радиостанции.
ORW: А какая музыка помогает жить вам?
Если честно, никакая (смеется). Тишина мне помогает жить, потому что её придумали боги. На самом деле все по-разному. Если у меня есть свободное время, я слушаю вещи, с которыми мне придется в будущем работать. Но если есть возможность, я слушаю Industrial rock. Мне очень нравится качество, тексты, запись. Такая группа, как Methods of Mayhem, проект барабанщика Mötley Crüe Томми Ли.
ORW: А есть какие-то песни, которые помогали в сложных ситуациях?
Музыка не может помочь в таких ситуациях, она может отвлечь. Вот как раз Methods of Mayhem меня отвлекает очень сильно, расслабляет, я врубаю ее, как следует, и она уносит меня в какой-то другой мир.
ORW: На вашем счету песня для Олимпиады, гимн МХЛ, «Ветер биатлона». Про какой вид спорта вы еще хотели бы спеть?
Кёрлинг, наверное (смеётся). А эти гимны были записаны в разное время и в разных ситуациях. Я никогда не пробовал это делать, но мне очень понравилось. Я просто был под впечатлением от МХЛ, и так получилось, что исполнительный директор просто попросил: «Попробуй», я говорю: «Не могу, я не делал такие вещи», – «Ну что тебе стоит!» И всё, буквально через неделю мы были в студии, записали этот гимн. И когда я уже был на играх и слышал в телефоне на рингтонах его, тогда я уже понял: «Да, вот это хорошо получилось».
ORW: Про что бы хотели написать песню?
Я думаю, что песни должны быть более близкие людям, о ситуациях, которые происходят в их жизнях. Есть такие группы, которые начинают писать про забастовки, политику – это абсолютно не моё. Я считаю, что это заказ, чтобы выйти на стадионы и кого-то поднять. Это всё проходящее. А то, что мы с вами наблюдаем – это вечно, это всегда будет, пока мы живём. Я считаю, что про эти проблемы нужно писать и петь, чтобы человек послушал и сказал: «Вот это точно работает, и я ещё раз послушаю». Каждый находит для себя что-то новое. А если я буду петь про сомалийских пиратов или про рыцарей, которые должны рубить… Ну какие рыцари, мы на Покровке сидим!
«ЕСЛИ ПРОСЯТ СПЕТЬ ПЕСНЮ, ТО ЭТО ВООБЩЕ НЕ ПРОБЛЕМА»
ORW: Вы часто общаетесь с фанатами в социальных сетях?
В основном на концертах. А в социальных сетях, если есть вопросы, обязательно отвечаю.
ORW: Как вообще относитесь к этому?
Положительно, конечно.
ORW: Сейчас многие музыканты пишут музыку на стихи уже известных поэтов. Что вы об этом думаете?
Я считаю, что это здорово.
ORW: Среди музыкантов есть какая-то конкуренция, например, на больших фестивалях?
Сейчас уже нет. Страна настолько огромная и настолько всеядная, что можно найти нишу в любом месте для любого жанра. Для всего найдется место. Каждый по-своему хорош.
ORW: У вас есть в планах сотрудничество с другими музыкантами? Вообще любите работать с кем-нибудь?
Бывает, не очень люблю (смеётся), честно могу сказать. Люди разные, музыканты разные. Но я всегда за то, чтобы помочь молодым исполнителям пробиться куда-нибудь. Даже если это маленькая ступень: местное радио, телевизионная станция, я им с удовольствием помогаю. От меня-то не убудет, а ребятам приятно.
ORW: Сейчас работаете над новым материалом?
Да, есть сингл. Альбом не думаю, что сейчас выйдет, а сингл будет обязательно. Сейчас очень плотно идет работа.
ORW: Можете назвать дату выхода?
Нет, пока не могу сказать. Я даже не могу сказать, какие песни там будут. Мы набираем много разного материала.
ORW: Как вы относитесь к экстремальному вокалу, гроулингу, скримингу, харшу?
Положительно. Мне кажется, что это вообще уникальная вещь. Это целая культура. Например, такая группа, как Killswitch Engage. Это уникально, когда музыканты поют нормальным голосом и гроулингом.
ORW: Хотели бы попробовать?
Я бы хотел, но не публично. Для этого мне придется полностью поменять имидж и публику. Я пробовал делать некоторые вещи, когда их немножко, то нормально, а когда начинаешь в каждую песню вставлять, начинает надоедать.
ORW: Многие музыканты меняют свой стиль. Как вы думаете, это шаг вперёд или назад?
Смотря, в какую сторону меняется стиль. Если косуха на брюки «клеш», то это назад. Если бреется и делает тату на лысине, то это шаг вперёд. И стиль меняют-то не они, меняют продюсеры. Чем вот хороша группа «Артур Беркут»? Тем, что мы играм, что хотим, потому что я изначально не заявил, что я металлист. Кстати, спасибо моему сыну, который посоветовал мне записать к первому альбому балладу. К первому альбому после возвращения оттуда, откуда не возвращаются, а я всё-таки возвратился. Я хотел сделать чистый «жесткач», а он сказал: «Сделай несколько песен таких, несколько баллад». У меня в то время написалась баллада «Семь морей», которую я не хотел ни за что вставлять в первый альбом, но именно она и выстрелила, представляете!
ORW: Вы часто учитываете мнение фанатов, например, при составлении трек-листа? Просто у музыкантов модно сейчас говорить: «Пусть они не указывают нам, что делать, что хотим, то и будем играть».
Они же играют для зрителей. Фанаты – это люди, которые покупают твой альбом, они хотят слышать это, почему нет? Я считаю, что нужно учитывать. У нас есть акустические концерты, где мы можем общаться со зрителями, и если просят спеть песню, то это вообще не проблема.
ORW: Что вы пожелаете нашим читателям?
Побольше читать, это самое главное, потому что есть люди, которые разучились читать, и слушать больше нашей, российской, музыки, конечно, не забывать про западную. И само собой, ходить на концерты «Артура Беркута».
Текст: Анастасия Малахова (Nastia Machine) и Любовь Тимошкина (Lubov Robitaille)
Фото: Любовь Тимошкина (Lubov Robitaille)
SaveSaveSaveSave
