Рок-завтрак #21: Группа Aspen

За несколько дней до Нового года мы встретились с московской группой Aspen — молодой командой, девизом которой стала фраза «нет ничего невозможного». Окруженные друзьями, коллегами и единомышленниками, Aspen рассказали нам о профессиональной спонтанности, разрушении рамок, встрече с Linkin Park и новой городости группы — предстоящем альбоме «Меланхолия».

Атмосфера

Предыстория: заочно познакомившись с группой Aspen с помощью Интернета я сразу оценила их подход к делу. А точнее то, какую изящную/эффектную звуковую и визуальную картинку они преподносят своим слушателям. Поэтому я решила выяснить, кто же ответственный за эту стильную душевную организацию…

Кристина: На самом деле, мы никогда ничего не продумывали специально, и все сложилось так, как сложилось. Изначально проект создавался только по моей инициативе. Мне приходилось всех заставлять! (Смеется). Не могу сказать, что были какие-то яркие примеры, вдохновители — было желание делать только то, что мне нравится. Но не всегда получалось добиваться того, что хочется. Думаю, здесь сыграл роль определенный опыт, мое мировоззрение, то, что я слушала раньше — бесследно все это не прошло, а воплотилось в Aspen. Мне кажется, за счет этого мы и достигли той самой атмосферы. С визуальным рядом нам всегда помогает фотограф Мелисса Фокс. Она же продумывает и фишки во внешности. За музыку отвечает Ваня, поэтому здесь вся атмосферность аранжировок — его заслуга.

Иван: Да мы просто стараемся окружать себя талантливыми людьми.

Качество исполнения

Предыстория: Aspen пришли на встречу в полной экипировке, а если говорить проще, то со своими друзьями. Причем не просто с друзьями, а друзьями-коллегами. Я решила узнать больше о команде группы — той, которая остается за кадром, но не менее усердно и профессионально создает всю ауру вокруг Aspen. Тем более, что здесь была и фотограф группы Мелисса Фокс, которая уже прошла с ребятами огонь, воду и знаменательную поездку в Лос-Анджелес в начале 2017, где сняла для Aspen клип «Города».

Кристина: С Мелиссой произошло все очень спонтанно. Мы играли концерт в мой день Рождения — еще в те времена, когда с нами выступал Леня Кинзбургский. Тогда я сказала ему: «Лень, очень хочу, чтобы этот концерт поснимала Мелисса, поговори с ней!» Она согласилась, и после мы подружились. Никто ничего не планировал… И вот уже два года мы работаем вместе. У нас вообще очень легко все происходит: мы просто тусим и что-то делаем. Импровизируем, экспериментируем, придумываем, куда-то едем… Заранее планов мы не строим, все спонтанно. Та же история с клипами: когда мы делали «Города» в Лос-Анджелесе, у нас не было специальной камеры — мы все сняли на фотоаппарат. Каждый день ходили, что-то фиксировали, и потом из того, что вышло — смонтировали клип. Конечно, когда мы тусили в LA, у нас мелькали определенные идеи — снять это, другое, третье…Например, как мы ходим в клубы, знакомимся, выступаем в горах. Но вышло так, что мы просто гуляли и снимали это! Каждый раз все очень просто, очень легко выходит. Мы с ней на одной волне. Но частенько спорим: бывает, что каждая предлагает свои идеи, хочет что-то попробовать воплотить, а другая не соглашается. Просто иногда мы говорим об одних и тех же вещах, но немного по-разному. В итоге к какому-то консенсусу приходим. И я чувствую, что ребятам иногда даже менее важно то, что имеет значение для Мелиссы. Я говорю о визуальной картинке, конечно. Она здесь как раз настаивает, старается собственные идеи воплотить с нами. Мы не работаем по принципу: «Так! У нас есть план!» Когда строятся какие-то планы, начинается избыточный потенциал. Один человек что-то хочет, чего-то требует и начинает чуть ли не насильно всех вокруг заставлять. А чем работа проще и легче, тем все выходит продуктивнее: за два с половиной года нашего существования, я считаю, мы выпустили достаточно релизов и клипов. Батлы и споры, конечно, тоже бывают…

Иван: И именно благодаря этому рождаются песни.

Кристина: Что касается музыкальной части, у нас с Ваней иногда случаются недопонимания. С Лешей меньше, но…

Иван: Да мы все втроем время от времени возникаем.

Кристина: Потому что всем не все равно.

А что случилось с Никитой Муравьевым?

Кристина: Он принимал участие только в самом начале нашего творчества…

Иван: И почти не спорил!

Кристина: Вообще не спорил. Да, мы разошлись на очень хорошей ноте и сейчас дружим. Одно время была идея взять второго гитариста и даже виолончелистку. Но потом мы решили сделать по-другому. Дело в том, что сейчас у нас небольшие площадки для выступлений, и развернуться там особенно негде. А потанцевать и попрыгать мы очень любим. И мы решили сократить все до минимума…

Иван: Чтобы не калечить басиста и виолончелистку.

Кристина: Бас решили заменить электроникой, плейбеков стало побольше. Зато спорим теперь только втроем! Хорошо, что не впятером. С Ваней частенько это бывает: например, я хочу одно, а он говорит, что это плохо. Он начинает что-то придумывать, теперь я говорю, что мне не нравится. Сейчас уже меньше такого, особенно если сравнивать с тем, что творилось вначале…

Иван: Ну это нормальный творческий процесс.

Кристина: Мы притираемся и уже более-менее понимаем друг друга.

Человек и пароход

Предыстория: Иван Килар, гитарист Aspen, сильно расширил свои обязанности в группе. Музыкант создает аранжировки к трекам, на концертах отвечает за технический успех шоу, ну а все гитарные партии к новому релизу «Меланхолия» Иван записал за пару часов. Что это и как это? Недоверие к другим, перфекционизм или искренняя любовь к музыке и к Aspen?

Иван: В первую очередь это — музыка. Я и есть музыка. Без этого никак. Поэтому выходит, что если хочешь сделать что-то хорошо, то делай сам. Я делаю все сам и я делаю хорошо. И никому бы я этого не доверил. Если в нашем коллективе когда-нибудь появятся техники, то я, скорее всего, буду сам носить свою гитару.

Кристина: У нас есть звукорежиссер Дима и другие ребята, которые нам помогают. Но большую часть мы делаем сами, и что касается отстройки звука на концертах, вполне возможно, что Ваня бы тоже это делал, но здесь есть кому.

Иван: Еще — я перфекционист. Не могу допустить, чтобы во время концерта поперек сцены лежали какие-нибудь провода.

Кристина: Я доверяю Ване звучание в ушных мониторах. Раньше, когда я пыталась отстроить все сама, у меня были безумные траблы, а результат совсем не устраивал. Просто бывают моменты, когда мне что-то кажется. И вот когда мне так кажется, я начинаю отстаивать это с пеной у рта. Хочется доказать, что я все знаю, я встаю в позу «ах вот как!» А потом понимаю, что я была не права и что надо к другим прислушиваться. Например, я думаю, что в мониторы должен идти только голос, а не остальные инструменты. А Ваня мне потом уже сказал, баланс тут совершенно другой должен быть. И как бы мне не было бы непривычно, результат в конце концов сказал сам за себя. У меня не так много опыта, вот в чем дело.

Иван: Просто для того, чтобы расслабляться на концерте, всегда должен быть человек, который бы все это контролировал. Это я. Кристина как Люк Скайоукер, а я как Оби-Ван Кеноби. Пока нет необходимости передавать все кому-то. Если бы она была, я бы наверняка делегировал человеку, который, возможно, тоже был бы перфекционистом. Но мне это не нужно. Мне не в тягость, а в радость — я люблю контролировать.

На засыпку: Emergenza

Предыстория: два месяца назад Aspen приняли участие в ежегодном фестивале молодых исполнителей Emergenza. Группа успешно прошла два тура конкурса, набрав на последнем выступлении почти сотню голосов. Зная о некоторых противоречивых особенностях фестиваля — за последние годы в нем не поучаствовал только самый в России ленивый музыкант — у меня родился вопрос: а зачем это нужно Aspen?

Кристина: Поначалу меня привлекло то, что победитель фестиваля выступит на крупной площадке в Германии. Задумка показалась мне очень интересной. Но это было ровно до того момента, пока я не увидела, кто же в Emergenza участвует. Когда ты выходишь после команды, которая даже в ноты не попадает, а музыканты друг друга не слышат… Это, конечно, жесть. Но раз ввязались, так ввязались! Мы оттуда не слились, у нас десятого марта следующий этап. Да, что касается организации — там все здорово: эти встречи, обсуждения технических моментов, тайминг выхода на сцену, саундчек — очень четко без каких-либо задержек даже на минуту. Это круто, ну потому, наверно, что у них уже есть опыт проведения. Но этот фестиваль провален тем, что он создан только для заработка самих организаторов. Когда любая команда участвует в фестивале, ей дают определенное количество билетов. Их мы должны продать кому угодно. Эти билеты во время концерта обмениваются на QR-коды, которыми за нас зрители голосуют. А на последнем собрании лично нам даже сказали: «Ребята, вы же видели, кто участвует в конкурсе. Нам будет очень жаль, если вы не приведете такое количество людей, чтобы выйти в финал…» На что я им ответила: «А мне жаль, что у вас вообще так конкурс построен. Вы сами уже отсекаете тех, у кого нет большой фан-базы». Организаторы не рекламируют конкурс. Им не важно, кого они повезут в Германию. И каждую неделю в Glastonberry баре, где проходят отборочные туры, идет конвейер за счет этих билетов. Сначала мы полным составом посещали их собрания, записывали все. А потом вдруг поняли, что к чему. Тогда я спросила у одного из организаторов Джузеппе: «А вы всем разрешаете участвовать или все-таки кому-то отказываете?» Он ответил: «Нет, ну если совсем уж какие-то обрыганы приходят, то их не выпускаем!» Поэтому участвуют вообще все, кто только может что-то сыграть: те, кому шестнадцать, те, кому пятьдесят, команды сомнительного характера… Мы не разбиваемся лбом об стену, чтобы продать билеты — кто на нас приходит, тот и приходит. После концерта мы ждем результатов голосования и сидим с нашими ребятами в баре. И они говорят: «Вы знаете, для нас — это так или иначе лишний шанс увидеть Aspen на сцене». Поэтому мы выступаем, потом тусим вместе, общаемся. То есть, мы превратили участие в Emergenza в некий интерактив. И нам абсолютно все равно, чем закончится эта история, потому что свет клином не сойдется на том, поедем мы в Германию или нет. Там мы можем и так подать заявку на какой-нибудь фестиваль: их очень много, они каждый день проходят.

Иван: Нам безразлично участие там потому, что главным образом этот фестиваль построен не по принципу музыки, а по принципу количества друзей. Это отбор команд не с музыкальной точки зрения — это отбор коллективов с тусовочной точки зрения. Чем больше знакомых придет — тем большая вероятность, что ты пройдешь в финал. С таким подходом на финишной прямой могут оказаться очень сомнительные коллективы. Если бы при отборе молодых коллективов оценивалась работа на сцене, тогда это одно. А в Emergenza на это всем плевать.

Кристина: Эти QR-коды, по сути, может купить даже один человек и просто много раз проголосовать за одну команду.

Иван: Я ничего против не имею фестивалей, где выступают только молодые коллективы, которые инструмент, может быть, полгода назад в руки взяли. Это здорово, если им дается шанс. Есть тот же «Голос» или X-factor, где, конечно, тоже все не так прозрачно, но зритель с телеэкрана или в Youtube хотя бы может для себя четко решить, нравится ему артист или нет. Пусть в этом есть подмена понятий, но он будет думать: «Да, этот артист классный, он, наверное в финал пройдет!» А здесь не имеет значения, что вообще происходит на сцене.

Кристина: Им даже не важно, свою музыку играет команда или это кавер. Я видела группы, которые своего вообще не исполняли. Становится ясно, что фестиваль проводится исключительно ради денег.

Aspen + Linkin Park

Предыстория: нет ничего удивительного в том, что в Лос-Анджелесе ты действительно можешь встретить парня, чьими плакатами были завешены все стены в комнате твоей юности. Однако когда это происходит на самом деле, хочется верить в свою удачливость. Нечто похожее случилось и с Aspen: ребята стали свидетелями чуть ли не последней фотосессии любимых ими Linkin Park в полном составе — в тот момент они готовились к промоушену альбома One more Light. Позже Aspen приняли участие в трибьют-шоу группы. Но обо всем по порядку…

Кристина: Когда мы ездили в LA, то очень много там фотографировали. Мелисса была с нами не просто как турист, а как фотограф, и ей хотелось все вокруг снять. И нам очень хотелось сделать фотографии Даунтауна на закате. Лучи солнца в отражении небоскребов. А я — водитель. Мы едем по мосту, и я говорю: «Мелисса, смотри, мост отличный. Давай я припаркуюсь, и мы тут поснимаем». А в Америке очень неясные парковки, без опознавательных знаков — нас уже до этого эвакуировали как-то. Я не поняла, можно ли здесь встать и решила подождать всех в машине.

Мелисса: Мы с Ваней пошли на этот мост фотографироваться. И когда возвращались обратно в машину увидели, что на другой стороне дороги стоят парни. Ваня мне: «Это Linkin Park!»

Кристина: Да, в этот момент они как раз делали промо-фотосессию для альбома One more Light. Но мы тогда толком ничего не поняли. Вокруг них было очень много оборудования, их снимали и на фотокамеры, и на видео.

Иван: Я почему-то начал шептать Мелиссе, хотя, конечно, они нас не слышали и тем более не понимали: «Мелисса! Это Linkin Park! Из-за моего плеча! Срочно! Фотографируй!» Они стояли просто через дорогу — метров десять максимум.

Кристина: А я сижу, жду всех в машине. Ребята возвращаются, и Мелисса молча дает мне в руки камеру. Я смотрю в шоке… «Так, поехали в обратную сторону! Медленно!» Мы проезжаем, и я: «Так, Мелисса, снимай! Снимай еще раз!» А они просто стояли на мосту, разговаривали, и их в это время со всех сторон фотографировали. Ваня помахал гитаристу, он ему тоже. (Улыбается). Это было очень круто. В этот же вечер, когда мы вернулись домой, Мелисса села за обработку и выложила фотографию с Linkin Park в свой Instagram. Тут же фото появляется во «В контакте», идут репосты в Insta… Палево!

Мелисса: Дело в том, что от них тогда долгое время не было никаких новостей, поэтому поклонники были жадными до любой информации. А я еще подписала, что они снимают новый клип.

https://www.instagram.com/p/BPJ4nc1gCz6/?taken-by=bloodrising_melissa

Кристина: Да, эта фотография разлетелась по Интернету буквально за час. Мы даже испугались в какой-то момент — а вдруг нас из-за нее депортируют или что-то еще предъявят? (Смеются). А теперь фото с этой съемки, не наше, конечно, их, висит на странице Linkin Park в iTunes.

Я подписана на всю группу в Instagram, до сих пор помню, как я смотрела Stories Честера — он тогда выкладывал очень много всего. Вот он едет в машине, поет песни еще одной из наших любимых команд — Twenty One Pilots — и это было так здорово. Или их видео из тура… Ничего не предвещало беды. В начале лета нам предложили поучаствовать в трибьют-концерте в честь Linkin Park. «Давайте? Давайте!» Однажды я сидела дома, кажется, убиралась, и мне позвонил мой папа: «Ты знаешь, что с самым главным из Linkin Park? C Честером Беннингтоном? Повесился! По радио передали…» Я была в шоке, всплакнула немного. Позже со студии вернулись Ваня с Леней, мы начали обсуждать все это… Пытались узнать, в чем же дело. Похожий стресс я испытала, когда умер Майкл Джексон. Готовясь к октябрьскому концерту и еще не подозревая о том, что случится в будущем, мы собирались сделать кавер. Но потом все начали делать какие-то кавера, и мы решили не ввязываться в эту тему. На самом деле, группа Poison Stars, хедлайнер мероприятия, уже давно делала трибьют-шоу на Linkin Park, а здесь им в не очень хорошем смысле, но подфартило. Потому что началась волна внимания к персоне Честера, к группе, и к шоу интерес это тоже привлекло. Но в Рязани я смотрела потом их выступление и чувствовала, что это далеко не Linkin Park. Ведь я сама была на концертах, мы их встретили в LA — для нас это в некотором смысле знаковая группа. Поэтому не могу сказать, что то шоу вызвало у меня сильные эмоции. Была другая энергетика. Да и людей было мало. В Рязани вообще зрители плохо на концерты ходят — до Москвы доехать проще.

Рассказчики

Предыстория: делиться впечатлениями со своими поклонниками — одно из любимых занятий Aspen. «Дневник гитариста или вся правда о Микросфере» в 2016, эмоции Кристины во время записи «Меланхолии» в 2017, а дальше — больше? Итак, немного о том, во что превращаются воспоминания, и какая форма у них может быть.

Кристина: кстати, Мелисса с этим бы поспорила. Бывает, записываем какое-нибудь видео, я говорю, говорю и раз — зависла. А вообще рассказывать обо всем, что случается с нами в социальных сетях — моя идея. Потому что я всегда понимаю, какие эмоции я испытываю во время творчества и хочу этим поделиться. Чувства приобретают такую форму. Во «В контакте» дело было так: сначала во мне много всего накопилось, поэтому первая часть о записи «Меланхолии» получилась большая. Вторую помогала писать Мелисса. В третий раз я уже дергала Катю: «Проверь, проверь!» И с каждым разом все меньше и меньше — энтузиазм поубавился. Но, забегая вперед, расскажу, что мы планируем сделать мини-фильм про запись «Меланхолии». Материала у нас полно — посмотрим, как это можно «уложить». Мелисса часто снимает на видео как мы тусим, как отдыхаем, танцуем, в общем все! И нам очень хочется показать, как у нас все это происходит. Потому что я прекрасно знаю, как бывает у других групп: «Так, собрание! Бубубубу…» У нас совершенно другая история, и я раньше даже переживала по этому поводу — почему же у нас все так спонтанно и просто? Но сейчас я вижу, что это очень хорошо, ведь мы не ставим себя ни в какие рамки, никого не заставляем делать что-то. К тому же, я понимаю, что в современном мире превалируют форматы видео и фото, и лучше без текста! Эти полотна далеко не каждый откроет. Вань, ты читал хоть один наш дневник?

Иван, с чувством: Да!

Кристина: Но не все, я знаю, что не все. Все дело в тенденциях. Если захочу — буду писать снова.

Иван: Ударимся в ретро, заведем страничку в ЖЖ…

Кристина: Еще я ощущаю, что нет сильного фидбека. Даже если кто-то это и читает…

ORW: Стоит ли вообще бороться с меланхолией?

Иван: Нет.

Кристина: Она как болото. Если человек в такое болото попадает и начинает там барахтаться, он только сильнее в нем увязает.

Иван: С меланхолией нужно быть в хороших отношениях. Иначе она может поглотить и перерасти в апатию и депрессию.

Кристина: Опасное состояние. Этот альбом мы начали очень давно записывать, около года назад. И вначале не планировали ничего масштабного делать. Безо всякого «нам надо создать альбом». Песни начали писаться, но время было как раз такое — апатично-меланхоличное. И часть композиций была записана как раз при таком эмоциональном настрое. Что касается трека «Меланхолия» — к названию он не привязан. Все прошло спонтанно — переплелись наши состояния и эта песня. Важно помнить о том, что каждая негативная ситуация порождает в нас что-то большее. Мы становимся лучше за счет ошибок, провалов, промахов.

ORW: Кристина, твоя цитата: «берём вокалистку с трахеитом, ставим рядом с барабанной установкой […], а в коридоре запираем нервного пёсика, который во весь голос просит его спасти, а это же так слышно! Звезды сошлись идеально для нервного срыва…[…]» Это ваше понимание выражения «искусство требует жертв»?

Кристина: Нет. Тогда тоже было спонтанно, но плохо. В тот день мы должны были встретиться с одним из моих вокальных коучей Леосом. И мы все ехали с разных концов Москвы на студию в районе метро Аэропорт, чтобы попробовать записать вокал. Что, на самом деле, было не очень хорошей идеей, но нам в тот момент было важно сэкономить деньги. Мы сильно опаздывали, а он наоборот на полчаса раньше приехал. Еще пришлось брать с собой пса, потому что соседи жаловались на его лай… И здесь я начала себя очень сильно накручивать. Когда мы, наконец, добрались, обстановка была неясной. Я чувствовала свою вину и начала от этого срываться на всех вокруг. Собака лает, барабаны, все звенит… И трахеит — у меня голос садится. Но день был знаковый как раз для того, чтобы записать песню «Меланхолия»! Потом, конечно, мы многое по новой переделали, но эту песню оставили целиком, кроме одной фразы. Именно за счет атмосферы удалось проникнуться композицией.

ORW: Насколько вы были «близки» с этой работой в процессе записи? Что вы чувствовали, работая над альбомом, в удачные дни?

Кристина: Все остальные дни были просто потрясающими. Нам повезло в том, что мы и дружим между собой, и работаем вместе. Мы всегда ездили на студию вчетвером писать вокал: я, Ваня, Леша и Мелисса. Леша в той студии звукорежиссер, к тому же наш барабанщик, Ваня продюсировал вокал, Мелисса снимала, ну а я пела. Была атмосфера в стиле «никого лишнего — все свои». Без чужих. Давным давно я слышала такую фразу Стива Вая: «Найди хороших людей, а потом научи их играть». В нашем случае играть все уже умеют. Для меня очень важна коммуникация: все мы люди, и человеческий фактор никто не отменял. Ты не сможешь нормально работать с человеком, когда у тебя к нему плохое отношение — даже если он большой профессионал. Внутри всегда будет что-то раздражать.

ORW: А исчезла ли меланхолия?

Кристина: Да, меланхолия прошла как только мы записали песню! На этом мы поставили точку в таком состоянии. Альбом построен так: начинается с самой позитивной композиции «Бой», песни-призыва к тому, чтобы не расстраиваться из-за своих ошибок и не опускать руки. И дальше все немного стекает в меланхолию и заканчивается одноименным треком. Конечно, мы сделали такую драматургию не для того, чтобы человек вошел в состояние меланхолии, но это наше ощущение того, к чему вообще подобная эмоция приводит.

ORW: Любопытный факт — в записи альбома принял участие рязанский детский хор. Как появилась эта идея, причем здесь вообще дети?

Кристина: Я преподаю вокал в детской арт-студии «Муха Music» под Москвой. Мы поддерживаем дружеские отношения с этой школой: устраиваем выездные мероприятия, продюсируем вокал в студии, Ваня делает им аранжировки. Как такие наставники помогаем. И мои ученики иногда приезжают в рязанский местный театр, где я занималась в детстве.

Иван: И те треки, в которых они пели, не могут звучать без детских голосов.

Кристина: Да, когда мы послушали новый материал, мы поняли, что надо ехать. Мы взяли всю аппаратуру, перевезли в Рязань и писались два дня. Будет три песни с детским хором.

Иван: Например, у нас есть песня «Новая земля». Новая земля не может быть без новых людей. Это как переселение на новую планету.

Кристина: Их голоса добавляют трекам драматизма. В записи сингла «Бой» они тоже принимали участие, вносили позивную окраску. Их там не очень слышно, но в любом случае в композиции появляется изюминка. А есть треки, где весь припев поют только они. Потому что у каждой из трех песен совершенно разные функции в альбоме.

Иван: Да и сам альбом — очень стадионный. А стадионное звучание с детским хором — это просто мурашки!

ORW: Заметно, что вы углубились в электронное звучание. Эту тему отражает уже выпущенный сингл «Бой»…

Иван: Это симбиоз трендов — от него никуда не деться. Можно сказать, это электроника решила взять нас к себе. Я даже не представляю, как можно не добавить какой-нибудь клевый сэмпл в трек. Просто мы не ставим себе рамок. Сидим с Кристинкой возле компа, слышим какой-нибудь классный звук. «Давай вставим в песню? Давай!» А не так, что мы услышали тот же классный звук, и: «Ох, нет, он там по концепции не подходит…»

Кристина: Да, мы часто просто открываем звуковую базу и начинаем каждый из них тестить. Так рождаются аранжировки. На альбоме, кстати, будет просто электронный трек — без вокала. Там есть гитары и барабаны, но неклассические, большого значения они не играют. Нельзя сказать, что мы поклонники такого олдового рока. Ну, кроме Леши, который по Foo Fighters.

ORW: Для чего решили включить инструментал?

Кристина: Я люблю музыку без слов. И мне всегда интересно попробовать работать в таком ключе. Я бы с удовольствием отобрала у Вани компьютер и что-нибудь тм поделала. Но, к сожалению, для меня это очень сложно! (Смеется) Я даже думаю над тем, чтобы в будущем создать сайд-проект и делать электронную музыку, в котором я бы продумывала не вокальные мелодии, а фортепианные линии — они бы стали ключевыми.

ORW: Какая же дата выхода «Меланхолии» или десять дней, в которые должен состояться релиз?

Кристина: Ориентируемся на первое февраля. Точно сказать не можем — новогодние праздники создают свои задержки и сложности. Хочется выпустить альбом за две-три недели до концерта, поэтому с первого по десятое февраля ему быть.

ORW: 28 февраля вы презентуете «Меланхолию» в клубе «16 тонн». Как пройдет ваше предконцертное утро?

Кристина: Мои утра перед концертом всегда одинаковые, не важно, значимое для нас выступление или нет. Я всегда ужасно нервничаю. Как ни из-за чего другого! Мои нервы будто собираются в один клубок и начинают пульсировать. Я не могу есть, меня все раздражают, кажется, что все делают что-то назло. В такие моменты тот самый потенциал важности у меня зашкаливает. Вполне возможно, в ту ночь я даже не усну. Пока не могу справиться с этим. Занимаюсь йогой, делаю упражнения для дыхания — в такие моменты ничего не помогает. Я уже не говорю про алкоголь… Сама не пью, но уверена, что если перед шоу сделаю это, то будут мысли: «Так, я выпила, сейчас все еще хуже станет!» Но этого нет на сцене, я выхожу — и все окей.

Иван: А я утром 28 числа на турники пойду.

Кристина: А я помою голову! Да мы, наверно, проснемся в обед, соберем инструменты и поедем на саундчек. И я начну нервничать. (Смеется)