Этнические мотивы, красочные тембр солиста, безумная энергия музыки, тексты, наполненные культурными аллюзиями, — всё это MANAPART — англоязычная ню-метал-группа с элементами этно, основанная в 2020-м году.
Музыканты заявили о себе выпуском одноименного дебютного альбома, отыграли сольные концерты в Москве и Санкт-Петербурге, а после выхода EP «2084» билеты на их выступления раскупались одновременно со стартом продаж! Дальше – больше. Группа выпустила сингл на армянском языке, а через некоторое время трек «Tomorrow» с анимационным клипом. MANAPART работает над новым альбомом, но в процессе не перестает удивлять поклонников — сотрудничество с группой Tardigrade Inferno тому подтверждение. Мы поговорили с музыкантами о «земле отцов» и восточной музыке, творчестве и культуре отмены, статусе «подающей надежды группы» и «иноагента».
– Каким было ваше первое музыкальное впечатление?
– Неоднозначный вопрос. Если говорить о каком-то общем или объединяющем музыкальном впечатлении, то это будет творчество группы System of a Down. Она, как многие могут слышать, сильно повлияла на наше творческое начало, поэтому даже спустя уже немалое количество лет мы неизменно с трепетом относимся к тому, что ребята сделали в своё время. Это одна из редких групп, объединяющих наши музыкальные предпочтения, потому что плейлисты каждого из участников Manapart будто составлялись в каких-то разных вселенных. Как ни странно, это даже хорошо, такие разные вкусы и разнонаправленная наслушанность позволяют нам индивидуально подходить к своим партиям в композициях. Но если вы хотите поистине чего-то для себя нового – пообщайтесь с Артёмом (вокалист группы Manapart – ред.) и попросите его поделиться хотя бы 5-10 треками. Вы будете удивлены, что такие вещи вообще существовали всё это время. Отдельный сорт прекрасного.
– Такой параметр как искренность существует для Вас в музыке и в современном искусстве в целом?
– Конечно. Мы тому подтверждение! А если серьёзно, то искренность и неискренность были, есть и будут всегда и во всём. Музыку за деньги начали писать примерно в тот же день, когда появилась такая штука, как деньги. Огромное количество известных на весь мир композиторов писали музыку в том числе на заказ. Так что не стоит браться утверждать, что когда-то была только искренняя музыка, а современное искусство такого параметра лишено. Существует множество коммерческих проектов, но можно ли их назвать неискренними? Кто-то искренне зарабатывает деньги – и в этом нет ничего плохого. Если говорить про наше творчество, то мы пишем о том, что нас беспокоит, и мы пишем так, как мы умеем и как мы хотим. И особо нет сомнений, что исполнителей со схожими взглядами не так уж и мало.
– Как современная музыка, в вашем понимании, соотносится с музыкой в широком смысле слова?
– Соотносится напрямую. Немного видоизменяются инструменты (но далеко не все), подходы к записи, технические возможности. Но суть остаётся той же – есть какая-то идея, мысль, эмоция, и есть последующая трансформация в звук. В современной музыке не меньше прекрасного, чем в музыке прошлых лет и эпох. Нам кажется, в любое время ошибочным было считать что-то современное недостойным того, что было раньше. Множество великих творцов не ценилось современниками, а мы их превозносим на олимпы искусства.
– Расскажите подробнее о новой композиции Misery?
– В данном случае Misery получилась вполне говорящей композицией. Текст явно отражает саму задумку – песня про человеческое несовершенство в самых ярких его проявлениях. Просмотр клипа может подкрепить это впечатление. Что касается музыки, у нашего гитариста в рамках наших импровизаций на репетиции возникло желание придумать какую-то “блюзовую” композицию. Мы начали играть с куплетным рифом, который как раз и создаёт задуманное настроение. А тяжелыми припевами, проигрышами и вступлением песня обросла уже в процессе дальнейшей аранжировки. Позже мы осознали, что можем сделать песню ещё лучше, если она станет коллабом с нашими друзьями из Tardigrade Inferno. Их доработки не заставили себя долго ждать, и у нас получилось то, что вы можете слышать и видеть. Ну и, в хорошем смысле, добить эту совместную работу мы решили клипом. Снимать полностью игровой клип двумя коллективами – это отдельный вид веселья, поверьте! Так что надеемся, что как музыка, так и визуал вам зайдут.
– Восточные мотивы – ваша отличительная черта. Концептуально так. Но в реальности получается, что восточные мотивы звучат сейчас у всех от Shortparis и Loqiemean до «Созвездия Отрезок»? Как вы относитесь к такой популярности (условно) восточной музыки? Есть в этом оттенок культурной апроприации или это наоборот позитивное явление?
– Разве есть негативное явление в музыке? Восточная музыка интересна, и в то же время всё ещё непривычна во множестве жанров, так как мы, как слушатели, не привыкли её слышать в чём-то, кроме условного Алладина и саундтреков к фильмам, в которых показывают пустыню или базар. А сама эта музыка очень богата на идеи и в то же время способна подарить атмосферу, с которой ранее рок, рэп и поп музыка были не так хорошо знакомы.
– Насколько важен контекст при восприятии музыки? Лучше знать, что вдохновляло автора, брать в расчёт время создания произведения или это всё не имеет значения?
– Вряд ли есть универсально правильный путь. Искусство – это в первую очередь про восприятие итогового объекта. Наверное, может быть интересно совмещать эти подходы. Сначала ознакомиться с произведением в вакууме, а потом постараться узнать “контекст” и прийти к произведению второй раз. Некоторые вещи могут заиграть новыми красками, а в чём-то можно разочароваться. Не секрет, многие лучше воспринимают песни Rammstein без перевода.
Да и чрезмерное погружение в контекст приводит зачастую к такому спорному явлению, как Cancel Culture. 
– Композитор Кирилл Рихтер говорил, что у него были сложности с восприятием ранних этапов собственного творчества. Вы прошли путь от кавер-группы до коллектива, который регулярно выпускает новый авторский материал. Изменилось ли в процессе перехода отношение к своему старту?
– Не думаем. Это был классный старт. Мы собрались, чтобы делать то, что нам нравится. Выступать перед публикой, играя любимые с детства песни – на тот момент это было мечтой, ставшей реальностью. Просто в какой-то момент мы “выросли” из этого и перешли к своему творчеству. Но это точно не значит, что мы жалеем о том этапе или хотим, чтобы его не было. Мы отлично оторвались на концертах!
– Когда вы записываете песню в студии (или дома), представляете кого-то перед собой? Для кого вы в такие моменты играете и поете?
– Тут сложно говорить про каких-то конкретных людей. При записи на студии мало кто представляется вообще, в основном во время записи на студии представляется конец записи на студии (улыбаются – ред.). Хотя это интересный и важнейший процесс, он всё равно изматывает и требует большого количества сил и энергии, поэтому мало кто представляется в моменты записи очередного дубля. А если говорить про совместные и индивидуальные репетиции, то да, особенно, когда происходит подготовка к концерту, полезно представлять, что вы уже на сцене и перед вами слушатели – это придаёт драйва и эмоции даже в самую рядовую подготовку.
– Во время создания новых произведений вы ловите себя на мысли, что это уже кем-то сказано? Если да, то мешает ли она?
– Это неизбежно. Практически нет тем, которые не были озвучены кем-либо когда-либо. Поэтому мы относимся к этому достаточно фаталистично. Это касается и мелодий. Мы часто ловим себя на мысли, что та или иная мелодия нам знакома, но в целом не видим ничего плохого в этом. Наша цель — даже знакомые мелодии проводить через собственную призму и музыкальный фильтр. С другой стороны, можно изощряться и пытаться слепить многослойную, слишком фактурную композицию, преследуя цель звучать не так, как остальные. Но в таком случае, возникают вопросы: “ Красиво ли это звучит? Качает ли? Цепляет ли слушателя?”. Эти вопросы намного важнее, чем уникальность идеи или мелодии.
– Вам легко даются правила новой музыкальной индустрии?
– Мы не знали иных (улыбаются – ред.). Современные реалии круты тем, что дают возможность любому творческому деятелю заявить о себе. Минус в огромной конкуренции и захламлении сферы. По большому счету времена изучения композиций прошли. Сейчас важно писать то, что цепляет чуть ли не с первой ноты. Делать песни с 5-минутным интро нынче моветон или андерграунд, куда мы не стремимся на данном этапе.
– В России сейчас радиостанции вынуждены сообщать о том, что крутят музыку «иноагентов». С учетом стоимости эфирного времени, скоро ее крутить перестанут. Некоторые игроки индустрии видят в этом плюс: больше новых исполнителей в программе. Как вы видите последствия этого решения?
– Относимся к этому с большой иронией. Возможно, это хорошо, так как молодые группы смогут ворваться в чарты. С другой стороны, группа, которая в ротации на радио, скорее всего, уже имеет свою фан-базу, активную интернет аудиторию и не будет долго страдать. Относительно маркировки — пока все это выглядит несерьёзно в реалиях нашей группы. Однако, если маразм будет крепчать, то не хотелось бы, чтобы запрещали музыку на английском языке, ибо она “под влиянием западной культуры”. Все непредсказуемо, надо жить моментом и делать музыку, а не пытаться искать смыслы в работе кабинетных формалистов.
– В малой прозе Фолкнера часто звучит понятие «земля отцов». Что для вас «земля отцов»?
– Мы понимаем, о чем речь, но в условиях глобализации это понятие потеряло всякий смысл. Консервативные видения мира испаряются под гнетом технократии. Это не хорошо и не плохо, но от этого факт не перестает быть фактом. Есть люди, которым это сильно не нравится, и они готовы участвовать в современной войне цивилизаций.
– Армения – какая земля? А Россия?
– Обе страны прекрасны, велики и глубоки. Как живой организм страны рождаются, некоторые продолжают развитие, а некоторые погибают.
– Страшно остаться в статусе подающей надежды группы?
– Абсолютно нет. Мы в первую очередь делаем то, что нам нравится. Группа уже дала огромное количество новых эмоций и за это ей спасибо. Практика показала, что надо делать то, что ты любишь и этой любовью ты заразишь и другого слушателя. А это самое главное. Внутри каждого из нас группа уже оправдала все надежды!
– Что в вашей жизни оказалось не таким, каким вы себе представляли?
Была надежда на то, что люди и мир со временем меняются в лучшую сторону. Ответим словами Воланда из сцены в театре Варьете: «Люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или из золота. Ну, легкомысленны… ну, что ж… и милосердие иногда стучится в их сердца… обыкновенные люди… в общем, напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их…».
